Мне этот город не понравился с самого начала. Всё здесь было словно пропитано серостью. Серые улицы, серые многоэтажки, даже люди – серые и невзрачные. Они шли, понурив головы, прячась под зонтами от бесконечно моросящего мелкого дождя. За неделю, которую я провел в этом городе, дождь не прекратился ни на минуту. По дорогам, в бесконечных заторах, проползали автомобили, источающие облака выхлопных газов.
Сегодня я, наконец, узнал, где можно найти нужного мне человека и спешил туда, перепрыгивая через лужи. Чтобы не выделяться на фоне других жителей, я был одет в серый, непромокаемый плащ, под которым был, в тон ему, твидовый костюм, а голову венчала широкополая шляпа, в цвет одежды. Я спешил в заведение, расположенное не в самом благополучном районе, но именно там я надеялся встретить мистера Мильтона. Сейчас шёл седьмой час вечера, и нужно было успеть застать его во вменяемом состоянии.
Наконец, впереди показались двери нужного мне заведения. Я вошёл внутрь и остановился, стряхивая капли дождя с одежды. Увидев вешалку, рядом с входом, я повесил на неё свой плащ и шляпу, незаметно осматриваясь. Посетителей было не много. Справа, за столиками у окон, сидели, каждый за своим столом, пара мужчин средних лет. По виду – работяги, зашедшие на ужин, после отработанной на заводе смены. Слева, возле барной стойки, сидел, судя по описанию, тот, кто и был мне нужен. Он заинтересованно посмотрел на вошедшего меня и не отводил взгляда, пока я шёл в его сторону, чтобы занять себе местечко неподалёку.
– Ну и погодка, не правда ли, сэр? – поприветствовал он меня, с кривой улыбкой на губах. Приложившись к имперской пинте – бокалу, расширявшемуся от днища к кромке, с волнообразным выступом в верхней своей части, и, сделав глоток темного, пенистого напитка, добавил, – как, впрочем, и всегда. А вы, значит, судя по всему, не местный? Есть в вас что-то не нашенское. Вы из другого города?
Меня неприятно удивила его проницательность, хоть я и понимал, что вряд ли кто-нибудь в этом городе узнает, откуда я на самом деле. Видимо, это и вправду был мистер Мильтон, любитель поболтать за стаканчиком алкогольного напитка, после работы. Узкое, вытянутое лицо, усы, с подвернутыми вверх кончиками и не большая острая бородка. Похоже, усы и бородка, были единственными атрибутами внешности, за которыми ещё следил мой разговорчивый собеседник. Мутные, водянистые глаза выдавали в нём человека, пристрастного к алкогольным напиткам. Спутанные, плохо расчёсанные, волнистые волосы, спускались почти до плеч. Комбинезон рабочего компании "Тира Метрополитен" вряд ли отказался бы от стирки, если бы ему предложили такую возможность. В общем, все приметы совпадали с приметами человека, которого я искал. Ко мне направился бармен, державшийся до этого подальше от местного любителя выпить, с намерением узнать, чего мне будет угодно. «А угодно мне сегодня будет того же, что и мистеру Мельтону», – подумал я, начиная процесс подстройки. Глянув в сторону соседа по барной стойке я, наконец, обратился к нему:
– Да, сэр, вы совершенно правы. Я издалека. Меня зовут Джон Баррет…
– Джон? Да мы с вами тёзки! – меня тут же бесцеремонно перебили, – я – Джон Мильтон. Будем, значит, знакомы!
Мой собеседник явно обрадовался, а я про себя удовлетворенно кивнул, отметив, что выбрал верное имя для знакомства.
– Будем знакомы, – подтвердил я. – Знаете, я тут впервые, зашёл промочить горло после работы. Чтобы вы мне посоветовали из напитков?
– Тут, значит, дело вкуса, конечно. Но, ежели вы любитель выпить элю, я бы вам рекомендовал его, – заулыбался Мельтон, кивая на свой бокал. – Сэм Смит. Лучший эль в этой берлоге! Вы, значит, не смотрите на цену-то. Он тут, хоть и самый дешёвый, но и самый вкусный. Говорят, история названия этого напитка уходит, значит, далеко вглубь истории.
Мильтон даже приподнял вверх указательный палец, придавая значимости своему высказыванию. После чего сделал большой глоток и, с явным сожалением, посмотрел на пустеющий бокал. Я удовлетворённо кивнул и тоже заказал себе пинту эля. На самом деле мне было всё равно, что пить. Там, откуда я прибыл, распитие алкогольных напитков вообще было не принято, а для того, чтобы не опьянеть, я, перед походом в бар, сделал себе нужную инъекцию.
– Тяжёлая смена? – участливо спросил я у Мильтона, в ожидании своего заказа.
– Не тяжелее, чем обычно. Просто я люблю пропустить кружку, значит, другую, вкусного элю. А ужо если удастся найти благодарного собеседника… Этот, вон, видали как меня ужо сторонится? – Мильтон исподлобья глянул на бармена. – Говорит, я ему своими историями ужо все уши прожужжал.
– А я вот люблю послушать разные городские легенды. В каждом городе есть свои истории, одна необычнее другой.
– Тута вы правы. Но, одно дело, это пустая болтовня, а, совершенно другое – чистая правда! Я ведь, значит, обходчиком работаю, в нашей подземке. Так тама, иной раз, такого насмотришьси! – Мильтон допил эль и с тоской отодвинул от себя пустой бокал.
– Знаете, мистер Мильтон, я ведь в служебной командировке. А после работы хочется немного отдохнуть, расслабиться за кружкой хорошего эля и выслушать одну – другую захватывающую историю. Ну и поужинать, заодно. Вы кажетесь мне интересным собеседником, поэтому хочу предложить вам разделить со мной ужин, за увлекательной беседой. А, так как за меня платит фирма – я угощаю!
Джон Мильтон радостно заулыбался и согласился. Мы пересели за отдельный столик, стоящий у окна и заказали по огромному стейку, с гарниром из жареного картофеля. Моему собеседнику принесли бокал свежего эля, и он тут же не преминул его отхлебнуть. Я тоже глотнул из своего бокала, отмечая, что вкус, действительно, достаточно не плох. Напиток был орехово-коричневого цвета, и от него веяло заметными нотками ореха и темного солода. По залу разнёсся запах жарящегося для нас мяса. Мистер Мильтон сглотнул слюну и начал свой рассказ:
– Нашей подземке ужо более двух сотен лет, значит. Сначала она пересекала наш город под землёй, чёткой прямой линией. Это, значит, была наша первая ветка. Вторая ветка пересекла первую перпендикулярно, образовав под землёй крест. А вот дальше, значит, началась, прямо скажем, форменная вакханалия. Весь город изрыли, вдоль и поперёк. В результате, под городом возник лабиринт! Говорят, из–за этого у нас не принято строить дома, высотой больше девяти этажей. Боятся, значит, что город–то под землю может уйти!
Но и это, значит, было пол беды. Кто–то из шибко умных военных… Не знаете, кстати, бывают такие? Так вот, значит. Придумали–таки они, что не плохо бы им было, так же, под землёй, пустить свои подземные ветки, которые бы соединили между собой их базы, расположенные по периметру города. А, заодно, значит, и их сверхсекретные лаборатории. Так вот. Ужо не знаю, чего они там, в этих своих лабораториях, напридумывали, да только, с того времени, стала всякая чертовщина твориться в нашей подземке! Стали появляться поезда призраки! Приведения проходить через стены туннелей, представляете?
