Снег падает с неба крупными хлопьями, и в свете редких масляных фонарей Горшечного Квартала кажется, будто на городские улицы опускается пепел. Жители района давно привыкли к отвратительному запаху примесей, которые добавляют в глину, чтобы получить из нее особый кирпич, но случайному прохожему, попавшему в это место впервые, придется нелегко.
Несмотря на специфичный запах, именно Горшечный Квартал считается самой чистой и самой безопасной окраиной Рурка. Именно здесь время от времени проходят шумные ярмарки, куда стекаются все, кому есть, что предложить на продажу. Художники и мастеровые, мясники и рыбаки, фермеры и городские сумасшедшие. Впрочем, последние являются скорее оригинальным украшением подобных мероприятий. А уж про карманников, которые тоже не прочь поживиться в толпе, и речи не идет.
Ярмарки здесь идут даже зимой, ведь именно в Горшечном Квартале каждая улица выложена камнем, словно дело происходит в центре, и нет такого переулка, где не жил бы какой-нибудь умелец.
Много людей – много мусора, но в Горшечном Квартале хватает и тех, кто с удовольствием приводит свой район в порядок. Дворник здесь – это почетное звание, ведь жители южной окраины платят в казну города дополнительный налог именно для этих целей.
Но даже здесь, в светлом и уютном Горшечном Квартале, в воздухе которого частенько появляется взвесь, пахнущая вареными тухлыми яйцами, иногда происходит нечто страшное.
То, что нельзя понять. Нельзя простить. Нельзя оправдать.
Сегодня запорошенный белым снегом переулок Большой Волны стал свидетелем убийства. Тихого, незаметного. Никто не кричал и даже не стонал. Не было слышно шагов, однако следы все же остались.
Именно по этим следам в переулок пришел он. Мальчишка-подросток лет шестнадцати с угрюмым горбатым носом, сжатыми в нитку губами и лезущими на лицо волосами, черными, как вороново крыло. Облаченный в дырявый тулуп чужого плеча, он шагал по вдоль цепочки огромных следов и все время поправлял неровно сидящую на голове кепку, так и норовящую сползти на глаза.
Дойдя до конца переулка, он склонился над бездыханным телом женщины, судя по одежде – прачки, и прошептал:
- Я дождался возмездия. А дождешься ли его ты?
Снег падал с неба крупными хлопьями, и в свете редких фонарей Горшечного Квартала казалось, будто на городские улицы опускается пепел…
[Томас]
Томас ненавидит Глубь. Каждый раз, когда он спускается сюда, ему кажется, будто время остановилось, и в этом мире не осталось ни капли света. Черное марево мглы безвестия окутывает шакала с ног до головы, и он становится одним из многих сотен безликих теней, бегущих по узким коридорам дна Рурка.
Томас ненавидит Глубь и каждый раз, оказавшись здесь, он мечтает о том, чтобы Верхний Город рухнул ему на голову, похоронив навсегда.
Несколько плотных бумажных пакетов жгут карманы, но Томас все равно идет медленно, стараясь не вдыхать затхлый воздух этого места.
Может, поэтому он ненавидит Глубь? За то, что он спускается сюда только для того, чтобы поставить очередную порцию дури?
Может быть.
Томас – вор, но когда он пришел к Дурману с просьбой взять его на службу, королю преступного мира не нужны были такие, как он. Выбора не было, и Томас стал курьером.
Взять товар на складе в Угольных Доках, пронести через весь город и доставить в Глубь. По иронии судьбы склад находится неподалеку от сгоревшего дома Киры, и, проходя мимо, Томас каждый раз вспоминает о ней. И о Капитане.
О кошке, которую он когда-то назвал своей.
О Джеке, потерявшем всю свою яркость.
О Мэри, впавшей в беспамятство.
И о Нике, маленькой золотой птичке, преданно ждущей, когда ее кумир восстанет из мертвых, нарисованный живым.
Томас очень скучает по каждой из Призрачных Теней, но его служба Дурману предполагает полную изоляцию от тех, кого он любит.
Сейчас, когда все, кто мог его отмазать, ушли из полиции или находятся между жизнью и смертью, никто не поможет, если он вляпается в очередной раз.
А попавшись, он может навредить друзьям.
Томас идет по извилистым коридорам Глуби и думает о Марле. В последние несколько дней мысли о ласковой кошке посещают его постоянно. Даже во сне Марла не оставляет его. Она приходит в его грезы, садится рядом с ним, берет за руку и горько плачет. Просит прощения и снова плачет. Томас пытается сказать ей, что не сердится. Каждый совершает ошибки, сходит с правильного пути, но ведь всегда есть шанс вернуться на тропу истины.
Томас, как никто другой, знает, к чему могут привести ошибки. Когда-то он тоже поддался эмоциям, совершив нечто страшное и непоправимое. Тогда его спас Джек. И до сих пор только Джек знает, что скрывается в душе жалкого шакала.
Томас ненавидит Глубь. Наверное, потому что это место принадлежит Капитану. Зверь не появлялся на арене почти месяц, и кому, как не шакалу, который приходит в Глубь почти каждый день, не знать, как сильно любители боев без правил мечтают о его возвращении. Ведь теперь, когда на арене блистает Окаянный, не познавший ни одного поражения, всем нужен Зверь, который тоже ни разу не проиграл.
Но Зверь спит в своем доме, где за ним ухаживают золотая птица и Кира. Зверь спит, а неподалеку от него спит кошка, которая снится Томасу каждую ночь.
Избавившись от пакетов, шакал спешит покинуть это гиблое место. Он никогда не поймет Капитана, который обретает в Глуби покой. Для Томаса покой – это нечто другое. Это Призрачные Тени, собравшиеся в полном составе. Это споры Джека и Киры насчет размера ее груди. Это заливистый смех Ники, смотрящей влюбленными глазами на Капитана. Это Марла, которая танцует в «Черной Луне». Это Мэри, скромно стоящая в углу и прислушивающаяся к эмоциям окружающих.
Но Призрачные Тени исчезли. И покой Томаса исчез вместе с ними. Шакал верно служит Дурману, ведь без денег, которые он приносит, Кира и Ника не смогут обеспечить себя.
Но каждый раз, когда Томас получает очередную порцию дури и несет ее в Глубь, он мечтает лишь об одном: о том, чтобы Призрачные Тени вновь стали командой. Не разрозненными кусочками чего-то большего, а семьей, где каждый принимает другого таким, какой он есть.
Люди. Твари. Все равно.
Томас ненавидит Глубь. И сегодня, выбравшись «на небеса», он вдыхает морозный воздух зимнего Рурка и решает, что с него хватит.
Он найдет другой источник дохода. Он - вор, а не наркокурьер. Он - кровавый убийца, а не мальчик на побегушках.
Решив таким образом, Томас плотнее укутывается в плащ и идет в сторону Термитника. Но не домой. Дурман, скорее всего, сейчас развлекается, но Томасу не страшно оторвать одного из самых влиятельных людей Рурка от очередной потаскухи.
Дурман, как и Джек, знает, на что способен Томас. А значит, пришло время потребовать работу, что не будет связана с местом, одно упоминание которого заставляет Томаса погрузиться в кровавую мглу…
