Этот мир стал опасным даже для мертвых костей…
Энн Маккефри, Элизабет Скарборо «Народ Акорны»
Река Смоль черна и полноводна, и пусть ее воды – прозрачны, как и у любой другой реки. Несмотря на кирпичную, мыльную и литейную мануфактуры, она остается чистой.
Пока – чистой.
Никто не рискует купаться в Смоли. Слишком большое течение, ведь здесь, возле Рурка, находится устье. Смоль впадает в Обсидиановое Море, и именно поэтому она так и называется.
Злые языки, которым не нравится Рурк, говорят, что этот город – черен, как обсидиан и смола.
Они не правы.
Черны здесь только дома Угольных Доков – северной окраины.
Ночью здесь довольно тихо, лишь прибой Обсидианового Моря сонно ворчит о том, что утром на причале будет шумно. В особенности этим утром.
Потому что рассвет окрасит Угольные Доки в бордовый, а причал – в кровавый.
Доски пропитаются кровью насквозь. И в этот день на причале будет особенно многолюдно.
Люди любят зрелища. А особенно – кровавые. Ведь в такие моменты они осознают, что в их жизни все не так уж и плохо.
Они, по крайней мере, живы.
Толпа соберется большая. И, пожалуй, никто из тех, кто придет поглазеть на распятое на кривом кресте тело, не заподозрит в абсолютно голом и совершенно обескровленном трупе того, кто многие годы хранил их покой…
***
Сегодня с самого утра в участке было столько дыма, что казалось, будто где-то здесь разгорелся пожар. Но пожара не было.
Просто на месте были почти все, даже те, у кого сегодня должен был быть выходной.
Гул голосов, запах табака и тревоги заполнили помещение. Слышался стук новомодных печатных машинок, шорох бумаги и звук льющейся жидкости.
Когда в участок вошли Шлюха и Поц, впервые за многое время на них никто не обратил внимания. Не до злорадства. Не до разглядывания откровенного декольте Киры. Не до обсуждения ярко-зеленого костюма Джека.
Сегодня у всех было что-то более важное.
Что-то более интересное.
И – страшное.
Оглядев коллег, Кира и Джек направились прямиком к кабинету начальника. На табличке, прибитой к двери уже слегка поржавевшими гвоздями, было выгравировано: «Капитан Денвер Фрост».
Никто не заметил, что они не стучались.
Повернув ключ в замке, Джек бросил взгляд на напарницу, прислонившуюся к стене, а потом посмотрел на начальника.
Звук льющейся жидкости был отсюда.
- Абсент? С утра? Может, подождешь, когда соберемся? – спросил он.
Капитан, уже сделавший большой глоток зеленого пойла, поморщился.
- Мы не соберемся. У меня больше нет повода, - ответил он, даже не взглянув на вошедших. – Вы знаете, кого убили?
- Один из помощников градоправителя. Капитан, это очевидно связано с…
- Джоран Шейк. Именно он работал со мной. Он давал отмашку. И он же нас финансировал, - Капитан сделал еще один глоток. – Я поручу это трем командам. И вы в этот список не войдете. Дело громкое, но у нас висит еще куча других. Вы нашли похитителя подростков?
Кира тряхнула своими густыми черными волосами и сложила руки на груди.
- Капитан, убийство в Доках…
- …вас не касается…
- … связано с Тварями, и ты это знаешь!
Капитан так резко поставил стакан на стол, что тот едва не треснул. Несмотря на то, что разговаривала с ним Кира, он уставился тяжелым взглядом на Джека.
- Это он давал нам деньги на то, чтобы я оплачивал ваш «отпуск за свой счет». И пока место Джорана Шейка кто-нибудь не займет, Призрачные Тени работать не будут. Потому что иначе наша деятельность будет признана незаконной. Объясни это ей.
Глаза Капитана блеснули, и он уставился на просвечивающее сквозь зеленую жидкость дно стакана. За все то время, что яркие напарники находились в кабинете, он не удостоил Киру даже взглядом.
Джек вздохнул, а потом повернулся на стоявшую с отсутствующим видом напарницу.
- Придется работать бесплатно, - пояснил он.
Капитан стукнул кулаком по столу.
- Вон отсюда! У вас есть дело о похищениях подростков от тринадцати до пятнадцати лет в районе Термитника. И пока вы не приведете мне этого похитителя, думать забудьте о деле Джорана Шейка.
Кира и Джек переглянулись.
Вернувшись в накуренное помещение, где вовсю шло обсуждение жуткого убийства одного из самых влиятельных людей Рурка, они протиснулись к своему столу, стоявшему в самом темном углу.
Устроившись на своем стуле, Кира достала мундштук, сигарету и закурила.
- Он ведь не серьезно, правда? – тихо спросила она у Джека.
Тот вздохнул и взял папку из довольно высокой стопки.
- Не знаю, - ответил он. – Как ты смотришь на то, чтобы поискать нашего похитителя среди Тварей?
Кира поперхнулась дымом и посмотрела на напарника, как на сумасшедшего. Потом в ее взгляде засквозило понимание. Она одарила Джека заговорщической улыбкой.
- Ты прав. Нам срочно нужна консультация.
- Переодеваться будешь? Сегодня ты прям скромницу из себя строишь.
- А может, я такая и есть?
- Это издалека видно по некоторым… колыханиям.
- У тебя тоже видно…
- Я не ношу узкие штаны!
- А кто говорит про штаны? У тебя пиджак топорщится!
- Там книга!
- Угу-угу!
- Ну извини, это ты у себя в сиськах можешь целый квартал спрятать, и никто не заметит разницы! Ты в курсе, что сначала заходит содержимое твоего декольте, а потом уже ты сама?
- Заткнись.
- Сама заткнись!
- Ты – первый!
- Так ты пойдешь переодеваться, или нет?
Они спорили тихо, впрочем, сегодня это было не важно. Сегодня никому не было до них дела.
А им никогда не было дела до всех остальных. По крайней мере, так казалось.
Мэри
В Рурке все еще тепло, хотя с каждым днем осень становится все ощутимей. Рассветы приходят все позже, и Мэри больше не боится их проспать.
Рассветы становятся все серее.
И это ей не нравится. Она хочет насладиться красками, пока есть время.
Сегодняшний рассвет был прекрасен. Он был желтым, оранжевым и немного алым. Он окрасил пожухлую траву возле Крематория в яркие цвета, и Мэри улыбалась, глядя, как мир становится цветным.
Хороший знак? Нет, никакого знака. Все испортили глаза, потемневшие в миг наивысшей красоты. Проморгавшись, Мэри обнаружила, что рассвет закончился. А небо затянули тучи.
Каждый день. Теперь приступы кратковременной слепоты приходят каждый день.
Неотвратимость скорой тьмы пугает. Но иногда Мэри хочет, чтобы все уже случилось. Надежда, которая умирает и возрождается, приносит жуткую боль.
Она – одна из жнецов Смерти. Но собрания культа давно не проводились: подкупленный ими смотритель Крематория приболел, и когда он снова сможет открыть им двери царства смерти, праха и пепла – неизвестно.
Мэри этому рада.
Возможно, потому что сейчас, когда она еще видит, жизнь важнее смерти.
Пока – важнее.
Сварив кофе, Мэри садится на кресло и пытается разглядеть картину, что нарисовала вчера вечером. На ней человек в белоснежных одеждах, который держит в руках что-то красное. К сожалению, рисовать красками она больше не может. Потому что чем ближе она подходит к предмету – тем хуже его видит.