Нежданная встреча или предисловие
Борьба за толерантность настигает тебя порой неожиданно, в самом обычном месте, и в самый обычный день. Осенним пасмурным утром пришёл на работу, зашёл в учебную часть за журналом и уже с порога увидел лежащий на столе ярко-оранжевый, приковывавший взгляды листочек, над которым склонились двое коллег. Это было указание в ближайшее время всем классным руководителям провести в своих группах собрание, посвящённое Всемирному дню борьбы со СПИДом.
После пар нас собрали на внеочередное совещание, где дали уже более конкретные указания. В первую очередь, надо было в каждом кабинете повесить плакат, посвящённый этой дате. Привлекай студентов, рисуй сам, но через неделю, чтобы плакат на стенке висел. Обещали не просто ходить по кабинетам и проверять, но и фотографировать. Обещание потом было выполнено – ходили, снимали. Значит – это, точно, не местная начальническая самодеятельность, отчитывались потом перед вышестоящей инстанцией.
Я то сперва подумал, что это должны быть, памятные ещё по моему школьному детству, пугающие брошюрки в духе «СПИД. Как не подцепить!» Ну, в общем, набор банальностей, что надо быть морально устойчивым и не колоться одним шприцом с подозрительными личностями.
Оказалось, что всё гораздо интереснее. Главным моментом в нашей агитации должно было стать воспитание в студентах толерантного отношения к больным СПИДом. То есть, мы должны были объяснять, что они такие же люди, как и мы, не изгои, не отверженные. Что даже называть их стоит не больными людьми, а просто – «Люди живущие с ВИЧ». Понятное дело, что про факторы риска рассказывать уже вроде как и неудобно. А то ведь у студентов ненароком может сложиться мнение, что многие из этих милых людей своим же поведением резко повысили шансы подцепить эту неприятную болезнь.
Так что, как видим, пропаганда вполне работает. На официальном уровне. Как и в случае с пресловутыми геями, внушается не желание кем-то стать, а определённое отношение к целой категории людей.
Если немного упростить, отношение должно плавно смещаться от «грязные наркоманы и извращенцы» к «мужественные гордые люди, не сдающиеся под ударами судьбы, служащие для всех нас примером».
Если кто не страдает особой мнительностью и не кричит при каждом удобном случае «Шизофреническая теория заговора», то можно даже и подумать, а нет ли между двумя пропагандами какой-либо связи? Ну почему всё-таки именно СПИДу такая честь? Ведь те же онкологические болезни или сердечно-сосудистые сводят в могилу никак не меньше людей, и сочувствия заслуживают те никак не меньше.
Кроме плакатов и воспитательских часов предполагались ещё родительские собрания, на которых нужно было донести ту же самую информацию.
После короткой, но оживлённой дискуссии решили всё-таки никаких бесед ни с детьми, ни тем более с родителями не проводить. Разумно рассудили, что если мы будем собирать на подобные собрания детишек и взрослых и рассказывать им, какие в сущности замечательные «люди живущие с ВИЧ», то очень скоро о нашем колледже по всему городку поползут разные нехорошие слухи. Правда, всем строго-настрого указали сделать все соответствующие записи о проведении мероприятий в журналах классного руководителя.
От плакатов отвертеться не удалось. Повисели какое-то время. Внимания студентов, надо сказать, не привлекли особо. Видимо, без огонька мы поработали, не оценили всей степени важности воспитания толерантности в подрастающем поколении.
Разумеется и до этого случая такое явление как толерантность не могло не вызывать интереса. Слишком уж жаркие споры разворачиваются вокруг него. Одни готовы видеть в этом явлении универсальный принцип человеческого сообщества, позволяющий избежать большинства конфликтов. Для других, толерантность или его ругательный искажённый вариант толерастия – проклятие современного мира и угроза гибели цивилизации. Данная книга – попытка поиска ответа на этот непростой вопрос.
Когда появилась толерантность
Наверное, тут уж сказывается историческое образование, но рассмотрение любой проблемы мне хочется начать с истории вопроса. Во множестве случаев это бывает довольно полезно. Даже точное научное определение толерантности может подождать. Думаю, большинство пока вполне удовлетворит понимание на уровне: быть толерантным – это признавать, что люди разные и не стараться их за это уничтожить, избить, оскорбить или даже просто переубедить и заставить сменить образ жизни и привычки.
Чтобы там не говорили, но толерантность не является изначально присущим человеку качеством. Этнографы, которые продолжают изучать примитивные племена Австралии и Папуа-Новой Гвинеи, показали, что каждое маленькое племя только себя считает настоящими людьми. Кто же тогда все остальные? Тут уже могут быть варианты. Иногда это просто такие животные. Пускай они внешне похожи на людей, руки, ноги, черты лица. Но это ничего не значит. Ну и отношение к этим чужакам соответственное. Почему бы при случае и не полакомиться их мясом? Чем они лучше, ну или хуже тех же самых кенгуру?
Иногда же представители чужого племени объявляются выходцами с того света, пришельцами из страны мёртвых, страшными колдунами. Судя по всему, в эту категорию попадают чужеземцы, относящиеся к сильному племени, которыми полакомиться будет не так просто, уж скорее следует беспокоиться, чтобы самому не попасть на обед в качестве основного блюда.
Мы знаем, что и у греков, и у славян были специальные обряды для тех, кто вернулся из плена или далёкого путешествия. Они должны были пролезать между ног у какой-нибудь почтенной женщины, что символизировало воскрешение, новое рождение после возвращения из страны мёртвых.
Понятное дело, что ни о каком терпимом отношении к обычаям и традициям чужаков не могло быть и речи. Ну а какое отношение может быть к тем, кого вы считаете едва ли не ожившими мертвяками, которые просто притворяются людьми, а так только и ждут, как бы полакомиться вашей кровушкой.
Да что там дикари. Русские цари ещё в XVII веке после допущения к руке иноземных послов демонстративно мыли руки в серебряном ковше. Смывали с себя иноземную нечистоту, которая могла исходить даже и не от людей вовсе.
Правда в большинстве случаев и особой возможности познакомиться с чужими обычаями не было. В то время пока вас волокут к жертвенному алтарю или привязывают к вертелу – сделать это затруднительно.
Стоит упомянуть, что столь же нетолерантное отношение могло встречаться не только по отношению к чужакам. Свои соплеменники, относящиеся к другому социальному слою, могли казаться не менее неприятными.
Вспомним те же индийские касты, которые и сейчас ещё не окончательно ушли в прошлое. Для брахмана даже мысль о прикосновении к неприкасаемому противна. Он скорее отрубит себе руку, чем примет ею помощь от человека низкой касты. Естественно, что и здесь не может идти речи ни о какой толерантности. Обычаи внутренних чужаков вызывают не меньшее отвращение, чем иноземные традиции.
