“Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет.”
Марк Аврелий
Френк
Сложно определить с какого момента все началось или же закончилось. Сейчас я смотрела на белокурую веселую девушку, которая, улыбаясь мне, торопится на свое первое выступление на сцене.
– Ты справишься, Мишель. Люблю тебя.
– Спасибо, Френки, – она очаровательно подмигнула мне и, поправляя свои длинные волосы, скрылась в толпе. Именно такой и была моя лучшая и единственная подруга. С раннего детства я пользовалась большой популярностью среди сверстников и не только. Все знали меня, но слава не была дурной. И среди всей этой толпы подхалимов, что окружали меня, отыскать друзей мне давалось с большим трудом. Все знают, что сегодня особенный день, потому что если Мишель опозорится сегодня, то нашей популярности придет конец. Не могу сказать, что особо сильно нуждаюсь в ней, но я чувствую ответственность за водруженное бремя другими людьми, поэтому понимаю, что значит “держать лицо”. Опозориться на всю школу было бы опрометчиво с нашей стороны, особенно в выпускном классе.
Я прошла в зал, и села на алое кресло в первых рядах, рядом с Кевином Уенсоном, моим одноклассником. У него кудрявые волосы, шатенистые, как кора дерева, охры глаза, словно грива льва, иногда, смотря в них кажется, чтоона развивается. Возле носа небольшая родинка, она очень уместно смотрится на его лице.
– Привет, может сходим куда-нибудь сегодня? – Кевин был одним из тех, кто жаждал внимания, поэтому я часто слышу предложения подобного рода. Ему нравиться иногда делать вид, что он влюблен в меня, расценивая подобное поведение как кратчайший путь к популярности. Но любовь, даже липовая – это глупость и слабость людей. В книгах все иначе, в книгах она действительно существует, но не здесь, не в прогнившем обществе.
– Кевин, ты серьезно? – я по привычке закатила глаза, – Тебе еще не надоело? Катись отсюда, сходишь один, – игнорируя его дальнейшее бурчание, я вытащила из сумки одну из моих самых любимых книг – "Кривой перекресток" . Это была не просто любимая книга, она была особенная и единственная во всем мире. Каждый раз, когда я ее читаю, я узнаю новые события и происшествия, персонажи словно живут на страницах этой книги, потому-то история время от времени переписывается и дополняется.
–
"Мартин Вуд поднял красный медальон с сырой земли, и отдал его в руки Джефферсону. Брюнет с безумными глазами, точно одержимый,принялся рассматривать этот камень, всячески, прокручивая в своих руках.
– Не настоящий, – скучающе произнес он и кинул его через плечо,добавив, что им нужно продолжать поиски, после чего скрылся по петляющей тропинке в лесу.
– Джефф! – крикнул Мартин, догоняя друга, – А ты уверен, что тебе нужен этот амулет? Может это просто сказки? Может это всего лишь старая добрая легенда про родство душ, а не перемещение между мирами? – с безнадегой в голосе расспрашивал блондин, запинаясь о собственные ботинки.
– Я уверен, это не может быть сказкой, – он взъерошил и без того лохматые волосы, и вновь пошел прямо."
–
– Твое чтение тебя погубит, – произнесла Мишель, отрывая меня от книги.
– Зато я умру достойной смертью, с книгой в руках, – гордо произнесла я, обнимая бордовый переплет. Оглядевшись, я заметила, что зал почти опустел, – как прошло?
– Замечательно, я принята в основной актерский состав, – Мишель точно ребенок принялась воодушевленно хлопать в ладоши и без устали улыбаться, на что я ответила ей такой же яркой улыбкой. Но радостное выражение лица держалось недолго, вскоре ее брови нахмурились, а улыбка превратилась в тонкую линию.
– Что не так?
– Там, за твоей спиной, кое-кто идет. Этот кое-кто – Джеймс Коллинз.
О, я смотрела много сопливых подростковых фильмов. Джеймс Коллинз – это персонаж сошедший с киноленты, популярный брюнет с голубыми глазами и отвратительным характером. Обычно, когда мы находимся ближе, чем на пять метров друг к друг, вокруг твориться настоящее безумие, мы как заклятые враги, которые время от времени делим территорию и обмениваемся уже всем привычными колкостями. Один только его высокомерный взгляд способен вывести меня из себя, каждый раз, когда вижу его, хочу выцарапать его глазные яблоки на пыльный школьный пол и выдрать его язык за отвратительное сквернословие.
– Френк, подбородок от слюней вытри. Противно смотреть, – язвительно процедил он.
– И не мечтай, малыш. Ты лучше подними свою челюсть с пола, а то как бухой разговариваешь.
– Советую, самооценку снизить.
– Не тебе мне советовать, придурок.
Я развернулась, чтобы выйти из помещения, но он схватил меня за запястье, и спокойным тоном попросил Мишель выйти. Глаза девушки метнулись от самовлюбленного кретина в мою сторону, и я, тяжело вздохнув, кивнула.
– Руку пусти, урод!
– Мы уже перешли на личности? – он облизнул губы и почти свернул себе шею за удаляющейся клетчатой юбкой Мишель.
– Это неизбежно, пока ты выглядишь и ведешь себя вот так, – я сделала несколько круговых движений указательным пальцем, напротив его лица и чуть не ткнула им ему в глаз. Джеймс усмехнулся моей выходке и склонив голову набок, произнес:
– Давай сыграем с тобой в одну очень увлекательную игру.
– Пфф, – закатив глаза, я еле сдержала смешок, – тебе не кажется, что ты выбрал не того человека для игр?
– Напротив, я выбрал того самого, – подытожил он, кивнув своим головорезам у входа выйти, и, повернувшись ко мне, добавил, – давай так, пока не сыграем, в помещение никто не зайдет и не выйдет. А я знаю, как ты печешься о своем добром имени.
– Тоже мне, ты не меньше моего печешься за свою репутацию.
– Да, только слух о том что я смог уединиться и трахнуть неподражаемую недотрогу Фрэнсис Джордан сыграет мне на руку, а тебе?
