Капитан 1-го ранга Владимир Иванович Семенов
(1867–1910)
20 апреля исполнилось 60 лет со дня смерти капитана 1-го ранга Владимира Ивановича Семенова, талантливого морского писателя и летописца войны на море с Японией.
Свою мировую известность капитан 1-го ранга Семенов получил после издания несравненной трилогии: «Расплата», «Бой при Цусиме» и «Цена крови». Его правдивое и совершенно беспристрастное описание единственного в морской истории похода через три океана, этого крестного пути русского флота, и затем Цусимского боя было оценено единодушно всей критикой мира.
Его «Бой при Цусиме» был переведен почти на все языки культурных стран (к 1912 году перевод был сделан на английский – семь изданий, голландский, немецкий, итальянский, испанский, норвежский, финский, французский, шведский и японский языки).
Свою литературную деятельность, что мало известно даже среди моряков, Владимир Иванович Семенов начал еще задолго до японской войны. Участник подавления боксерского восстания и штурма Таку в Китае в июне 1900 года, он помещает в журнале «Нива» отдельные статейки, касающиеся этого периода. Затем выходит отдельной книгой («На Дальнем Востоке») сборник его рассказов о плавании Тихоокеанской эскадры у берегов Дальнего Востока, талантливо написанных и читаемых с большим интересом.
Наступает 1904 год, и начинается война с Японией. В чине капитана 2-го ранга Владимир Иванович Семенов назначается старшим офицером на крейсер «Боярин», но к моменту его прибытия в Порт-Артур «Боярин» уже погиб на мине. В.И. Семенов получает новое назначение – старшим офицером на крейсер «Диана», на котором он принимает участие во всех стычках с неприятелем, вплоть до боя 28 июля. В этом бою «Диана» получила серьезную пробоину, которая могла быть для нее роковой, но благодаря энергии и находчивости старшего офицера пробоину удалось заделать, и крейсер, прорвавшись сквозь линию неприятельского флота, благополучно достиг Сайгона, где и разоружился. Но сидение сложа руки на разоруженном корабле в нейтральном порту не улыбается такому энергичному человеку, жаждущему отдать свои силы на служение флоту и Родине. Он бежит из Сайгона, добирается оттуда в Либаву и назначается в штаб адмирала Рождественского, на «Суворов».
О своем положении в штабе адмирала и вообще на корабле Владимир Иванович пишет так (Семенов В.И. Бой при Цусиме. С. 26. Издание шестое, посмертное):
«Читатели “Расплаты”, конечно, вполне ясно представляют себе мое служебное положение на “Суворове”, положение довольно… неопределенное и не всегда приятное. Легализированный в должности флагманского штурмана, но никогда не исполнявший этой обязанности фактически, назначенный приказом адмирала заведующим военно-морским отделом, но никогда и близко не подпускавшийся к этому делу, неразрывно связанному с полной осведомленностью во всех наисекретнейших донесениях и переписках (мне часто не находили удобным сообщать даже того, что знал любой младший флаг-офицер), – я был… пассажиром, я сказал бы даже нежеланным пассажиром при штабе, оставленным по капризу адмирала, вообразившего, что мое шестимесячное пребывание в Порт-Артуре и участие в многочисленных делах и стычках с неприятелем дает мне право на звание “сведущего человека”, небесполезного в штабе, составленном из лучших людей нашего флота, изучавших военно-морское дело (тактику и стратегию) на курсах военно-морских наук при Николаевской Морской Академии, но никогда не нюхавших пороха шимозы».
Тяжело раненный в Цусимском бою в обе ноги и, кроме того, получивший еще несколько поражений мелкими осколками, контузий и ушибов, он был «переброшен» с уже совершенно искалеченного «Суворова» вместе с адмиралом и несколькими еще уцелевшими чинами штаба на случайно подошедший миноносец «Буйный» (капитан 2-го ранга Коломейцев). И только на «Буйном» около полуночи его нашел, почти без сознания и в луже крови, фельдшер миноносца подал ему первую медицинскую помощь. Затем, на другой день после «перегрузки с адмиралом» на «Бедовый» (капитан 2-го ранга Баранов), узнав в проблеске сознания, что решено миноносец сдать, капитан 2-го ранга Семенов выполз наверх, к мостику, и требовал, чтобы миноносец шел полным ходом. После такого усилия он снова впал в забытье и пришел в себе уже после сдачи корабля. Узнав об этом, он пытается застрелиться, зная, что в плену он рискует жизнью как сбежавший с разоруженного корабля и принявший вновь участие в военных действиях. К счастью, доктор вырвал револьвер, а японцы, отлично осведомленные, знали о его назначении на «Боярин», но его перевод на «Диану» остался им неизвестен. Они были весьма удивлены, каким образом из Порт-Артура он попал на вторую эскадру.
Четыре месяца Владимир Иванович пролежал в японском госпитале, по возвращении же на родину он был отдан под суд по делу о сдаче японцам миноносца «Бедовый». Суд его оправдал, но горькое чувство незаслуженной обиды осталось, и Владимир Иванович оставляет действительную службу и выходит в отставку.
Лечась на южном берегу Франции, он заканчивает свою знаменитую трилогию, давшую ему мировое имя среди морских писателей. Кроме того, его перу принадлежат еще следующие книги: «Адмирал С.О. Макаров», «Великое сражение Японского моря» (перевод с японского) и «Забытый путь из Европы в Сибирь», в которой описывается плавание Ледовитым океаном из Белого моря к сибирским берегам и развивается мысль, что этот забытый путь должен быть хорошо изучен и разработан, что даст возможность поддерживать сношения не только с берегами северной Сибири, но пользуясь многоводными реками, достигать ее внутренних центров, а также иметь прямой короткий путь в Тихий океан. И мне кажется, что именно эта книга Владимира Ивановича и ее идеи побудили советское правительство заняться изысканиями и разработкой этого забытого морского пути, произведенными за эти последние годы.
В книге «Флот и Морское Ведомство до Цусимы и после», он, как знающий морской офицер и горячо любящий свою родину патриот, сравнивает все, что делалось и делается, приводит цифры и, рассматривая все мероприятия, приходит к грустному выводу, что уроки войны, стоившие стольких жертв, не используются и все не только продолжается по-старому, но даже идет еще хуже.
Действительно, до прихода на пост морского министра адмирала Григоровича (порт-артурца и бывшего командира «Цесаревича»), что произошло уже после смерти Владимира Ивановича, дело воссоздания флота вперед не двигалось. Государственная Дума, не имея доверия к Морскому министерству, не отпускала необходимые для постройки кораблей кредиты. А на то, что имелось, строились корабли без заранее выработанного плана, по типу своему являвшиеся уже устаревшими (крейсера типа «Макаров»). А построенные на добровольные пожертвования миноносцы имели до смешного малую скорость в 25 узлов (на бумаге) и совершенно не отвечали требованиям современной морской техники.
