Говорят, если не знаешь, с чего начать рассказ, начни с фразы «шёл дождь», потом зачеркнёшь.
В тот день дождя не было. Тепло, серо, пыльно и душно – обычная московская погода. Хотя в Москве мало кто обращает внимание на погоду. На это нет времени.
Москва – город, где сходят с ума. Люди злятся по любому поводу – транспорт, пробки, толпа. Люди ненавидят друг друга. Иногда бывает страшно, сколько концентрированной неприязни вокруг. Люди спешат, летят, поражая друг друга ненавистью, как картечью.
Многие верят в бога, большинство – для простоты понимания жизни. Для таких божественное начало – это некое «хорошо». Дьявольское – «плохо». Мне кажется, это не так. Бог – это и плохо, и хорошо. Дьявол – это хаос. Это как смешение жанров в кино, безвкусное и безнравственное по отношению к зрителю. Когда любовь, инопланетяне и детектив.
Когда-то мои мечты были больше сегодняшних, и я хотела быть сценаристом, успешным, как Джо Эстерхаз, креативным, как Орсон Уэллс, и правдивым, как Чезаре Дзаваттини. Ни того, ни другого, ни третьего из меня не вышло, вместо этого я сама стала персонажем скучного фильма: пишу лживые пресс-релизы, корректирую статьи и придумываю рекламные слоганы.
Если вы работаете в банке, вы – на стороне зла.
Я работаю в банке.
Банки – мировое зло. Из инструмента помощи человеку банковская система давно превратилась в способ порабощения. Все эти потребительские кредиты, ипотеки и прочие «программы поддержки» – всего лишь ростовщичество. Смертный грех, кстати, в некоторых религиях. Все служат этому злу, все его жертвы или рабы. Как курильщик не может без сигареты, как наркоман торчит на героине, так человек, организация или целая страна сидят на кредитной игле. Банки высасывают ваши ресурсы, ничего не производя. Вы когда-нибудь задумывались, почему банк берёт ваши деньги под маленький процент, а одалживает их вам же под большой? Эта разница нужна для содержания огромной армии бездельников – банковских служащих, больших и маленьких. К сожалению, я одна из них.
Да, я работаю в банке.
День в нашем отделе начинается так: опоздавшие минимум на полчаса сотрудники усердно трудятся – чем больше опоздание, тем усерднее труд. Иногда кто-то из них подбрасывает в воздух тему для разговора, и, не отрывая головы от мониторов, тему поддерживают остальные. Вчера, например, моя маленькая начальница Елена Чердакова, потерев виски, спросила: а кто знаком с так называемыми «мушками» в глазах? Знакомы были все. Народ вяло обсуждал мушек, и все единогласно сошлись, что ничего опасного: кровяные тельца, проплывая в желе глазного яблока, отбрасывают на глазное дно тень. Я-то знала, что в фейсбуке только что всплыл смешной ролик на эту тему, а значит, весь отдел сидит в запрещённых соцсетях. Но делают вид, что работают.
Или, например, появляется в той же сети подборка старинных фотографий жертв красоты – китайские микроскопические ножки, африканские членовредительства, филиппинские длинные шеи. И весь отдел перетирает это до обеда. Дорогие мои, всмотритесь в зеркало. Все эти ваши перманентные брови, глаза и губы разве не то же самое? Раз в полгода каждая банковская женщина приходит на работу с опухшим счастливым лицом после визита к косметологу или хирургу. В эти дни главное для неё – не покидать надолго рабочее место, дабы не искушать коллег возможностью подробно обсудить изменения в её внешности.
Любые разговоры сотрудники поддерживают как бы неохотно, слабым от напряжённой работы голосом, с длинными паузами. Всё обсуждается с видом «работы невозможно много, но и общение надо поддержать, всё-таки мы – команда».
Как правило, эту работу можно сделать за полчаса. Но это страшный и большой секрет. Тайна. Её охраняют как знамя полка или пин-код от карточки с заначкой. Не так важен результат, как впечатление адского труда, производимое сотрудником. Если он вытирает пот со лба, скрипит суставами или извилинами (у кого что есть), если жалуется на усталость – значит, работает. Самый беспроигрышный вариант, конечно, уходить с работы ночью, но это всегда было выше моих сил. Я каждый день прихожу и ухожу вовремя, пишу быстро и не беру работу на дом, чем не только нарушаю установившийся порядок, но и демонстрирую неуважение к тем, кто этот порядок чтит выше чести и здравого смысла.
Я – возмутитель их спокойствия. Асоциальная личность.
В свою очередь я тоже не испытываю уважения к коллегам, скорее, жалость. А как ещё относиться к готовности людей посвятить лучшие двадцать лет своей жизни бессмысленной работе и выплате кредита за квартиру, которая находится в двух с половиной часах езды от всего? Двадцать лет! Подрастают дети, старятся родители, крутится земля – всё мимо! Нет, я всегда снимаю квартиру рядом с работой. Мне нравится поздно вставать, варить итальянский макиато или голландский чёрный густой кофе типа «грязь», медленно собираться и идти на службу пешком в соседнее здание. Не торопясь. Наслаждаясь погодой – любой. Каждым шагом наслаждаясь, каждым. Улыбаться. Думать. Медленно складывать зонт, если прошла через дождь. Встряхивать головой, чтобы капли не попали за воротник.
И как смотрят на меня те, кто добирался до работы два часа, спешил, нервничал и всё равно опоздал? Промочил ноги, вспотел, замёрз, испачкался? Добавьте сюда коктейль из долгов, мигрени, недосыпания и прочих обязательных атрибутов современного человека, и вы поймёте природу зависти ко мне. Когда я вижу эти лица, меня накрывает жалость к рабам системы и жертвам рекламы. И чувство вины, ведь я – одна из тех, кто эту рекламу создаёт. Я работаю в отделе маркетинга.
Сегодня Лена Чердакова довела меня до истерического смеха. Смешная, гадкая, шарахнутая ипотекой Леночка. Человек противоречий. Брюнетка, которая красится в блонд. Сорокалетняя дама, косящая под подростка. Маленького роста, но на огромных каблуках. Партнёра нет, но есть образ роковой женщины.
Она была влюблена в шефа. Шеф был женат, но брал под покровительство молоденьких девиц. Был при этом крайне осмотрителен. Леночка мечтала о нём. Чтобы и служба, и ипотека, и личная жизнь – всё тут, всё рядом. Чтоб с пользой для карьеры, в конце концов. Чтоб не ехать два часа во Фрязино, чтоб всё успевать в одном месте. Но то ли не была она молоденькой в его глазах, то ли не видел он в ней девицу, он оставался равнодушным и к её коротким юбкам, и к расстёгнутым пуговкам, и к накрашенным глазкам. Леночка даже решилась на контрольный выстрел в голову – купила духи и сделала татуаж бровей. Рикошетом задело Виктора из отдела финансового планирования, но бронированный шеф был неуязвим. А ведь татуаж, между прочим, денег стоит, и это был настоящий подвиг, ибо с этой ипотекой она даже кофе варила дома, приносила на работу в термосе и переливала в стакан из Старбакса.
