1. Глава 1. Ночные гости
В пустой бар с гоготом вваливаются трое крепких молодых мужчин. Я вздрагиваю и отвлекаюсь от ноутбука. Замолкают, переглядываются и хмурятся. Очень похожи. Братья, наверное. Все трое — плечистые брюнеты с дикой и нехорошей безуминкой в глазах. Я их тут раньше не видела, и на отдыхающих они совсем не смахивают. Слишком вальяжно вошли, будто хозяева.
Смотрю на часы в углу экрана ноутбука. Три ночи, а заказчик так и продолжает сыпать правками и не отпускает меня, закидывая глупыми вопросами. Интернет ловит только здесь. В домике, в котором я остановилась, со связью глухо.
— Мы думали, у тебя никого нет, — говорит один из поздних гостей, тот что повыше и пошире остальных. Чешет щетинистую щеку, зыркнув на меня карими, почти черными глазами. — Но мы ошиблись.
— Не чудим, Йорг, — отвечает пожилой бармен и мрачно натирает стакан полотенцем. — Помним о правилах.
— Поняли, — вскидывает руки в защитном жесте второй, с аккуратно подстриженной бородкой и вихрастой головой. Его зеленые глаза вспыхивают насмешкой. — Мы культурные ребята.
— Знаю я вас, Матей. Три брата-акробата, — фыркает бармен. — Я же просил не показываться здесь в сезон. Вы гостей пугаете.
— Мы тебя напугали? — на меня оглядывается третий и щурит на меня холодные серые глаза.
Я коротко киваю, не осознав своего ответа. Три мужика, пустой бар и я одна. Как тут не забеспокоиться?
— А ты не пугайся, — ухмыляется. — И нет проблемы.
— Фейн, — бармен со стуком ставит стакан.
— Что? — тот смеется и садится за стойку. — Пошутить нельзя? У тебя поэтому тут и тухло, Петшу. Люди любят дружелюбных и позитивных, но это не про тебя, да?
— Харе зубоскалить, — бармен хмурит кустистые седые брови. — Знаю я ваш позитив. После него девки в подушку рыдают. Гостей моих не трогаем, ребятки. Моя территория, — он тычет пальцем в каждого и обнажает желтые зубы, — мои правила.
— Да никто твои правила не оспаривает. Остынь, старик, — Йорг презрительно фыркает и наскакивает на высокий стул. — По стаканчику пропустим и уйдем. Говорю же, не думали, что у тебя кто-то есть. Три часа ночи.
— Выдохни, — соглашается Матей. — Будем знать, что у тебя здесь и по ночам сидят.
Меня выдергивает из холодного озноба новые сообщения от заказчика, который бракует зеленые круги на логотипе его тупого ночного клуба. Я с тихим рыком выдыхаю, сжимаю кулаки и закрываю глаза. Сам же десять минут назад требовал зеленые кружочки, которые невероятным образом должны вибрировать на статичной картинке. Не вибрируют, мать их. Какая неожиданность.
— Злая, — до меня доносится тихая усмешка Матея.
— Она в этот свой комплюктер еще ругается периодически, — обеспокоенно шепчет Петшу.
— Компьютер, — вздыхает Йорг и повторяет по слогам. — Ком-пью-тер.
— Комплюктер, — зло покряхтывает Петшу.
— Ноутбук, если быть точнее, — Фейн покачивает в ладони бокал с виски.
— Комплюктер, — Петшу сводит вместе брови и опирается руками о стойку, оглядывая мужчин. — Вы меня тут еще поучите, щенки. Комплюктер.
— Это бесполезно, — Матей чешет бровь, — но… ведь компьютер.
— Комплюктер! — рявкает Петшу, и я понимаю, что он лишь из старческого упрямства спорит с гостями.
Торопливо рисую вокруг танцующего человечка радужные круги, как требует заказчик.
— И по доске этой возюкает, — недоуменно вздыхает Петшу. — Повозюкает, посидит, поругается и опять возюкает.
— Это графический планшет, — едва слышно отзываюсь я и замолкаю, потому что гости Петшу удивленно оглядываются.
Не мигая смотрят на меня, будто не ожидали, что я умею говорить. Неуютно под их пристальными и изучающими взглядами. Холодок пробегает по ногам.
— Доска, — безапелляционно кряхтит Петшу.
— Ладно, — Матей хмыкает и указывает на стилус в моих пальцах, — а это что, старик?
— А я откуда знаю? — Петшу морщит нос. — Я человек пожилой и во всех этих ваших штуках современных не разбираюсь.
— Ну, — Йорг ухмыляется, — твои предположения?
В баре воцаряется тишина. Петшу задумчиво жует морщинистые губы и говорит:
— Да хрень какая-то.
Мне немного обидно за стилус, за который я отдала приличную сумму. Хрень какая-то столько не стоит.
— А на что похоже? — Фейн с ожиданием вскидывает бровь. — Например, на ручку или карандаш? Нет?
— Хрень какая-то, — рычит Петшу ему в лицо, — и доска. И комплюктер.
Я растеряна. Во-первых, радужные круги, по словам заказчика, не вибрируют, а, во-вторых, милый и улыбчивый дедок рядом с поздними гостями обратился в упрямого и злобного старика. Он весь напряжен, губы растянуты в оскале, и он готов в любой момент кинуться в драку.
Закрываю ноутбук, отправив заказчику сообщение, что правками и его кругами займусь завтра. Без лишнего шума складываю свое барахло в рюкзак и встаю. Делаю медленный и глубокий вдох и подхожу к стойке под цепкими взглядами. Расплачиваюсь за графин лимонада, три чашки кофе мелкими купюрами и шагаю прочь с прямой спиной.
— Уже уходишь? — летит мне в затылок насмешливый голос Фейна.
— Слюни подобрали, охламоны, — глухо порыкивает Петшу. — Не про вас девочка.
Выскакиваю на крыльцо, освещенное тусклой лампочкой, и бегу под стрекот сверчков по дорожке мимо аккуратных бревенчатых домиков и кустов. Прохладный ветерок заныривает под ворот футболки, и я передергиваю плечами. Кажется, кто-то из братьев назвал меня сладкой девочкой.
2. Глава 2. Песня для старика
К пяти утра мне удается заснуть, но скоро просыпаюсь от волчьего воя. Откидываю одеяло и прислушиваюсь к тишине в серости раннего рассвета. Замечательно, сначала странные мужики, а теперь еще и дикие волки? Зеваю, только хочу перевернуться на другой бок, как раздается вой. Совсем рядом, будто за стеной.
Встаю, проверяю, заперта ли входная дверь моего временного жилища, и на цыпочках подкрадываюсь к окну. Из кустов цветущей розалии выглядывает волчья морда и облизывается. Потом вторая и третья.
— А ну, пшли отседа! — по дорожке шагает злой Петшу с метлой. — Налакались и по кустам давай прыгать! Вот вы какими в детстве были занозами, такими и сейчас остались.
Волки вскидывают морды, пасти раскрывают в ворчании и вое, словно беседуют с Петшу и дразнят его на волчьем языке.
— Сучата! Вы мне цветы перетопчите своими лапищами!
Выпрыгивают из кустов, клацают зубами, с глухим рыком уворачиваясь от метлами, и хвостами машут.
— Вы мне тут еще поиграйте! Прочь!
Отскакивают, пошатываются и хвостами мотыляют, пригнув головы к земле. Они, что, одомашненные? Или же это собаки такие? Распрямляются и возмущенно смотрят на мое окно, и вместе с ним Петшу с осуждением хмурится на меня, словно я его чем-то оскорбила, а я молчала.
— Где ж ты собак таких видела? — он машет метлой на зверюг. — Какие же это тебе собаки?! Это волки!
