ПАСАДОБЛЬ
Пасодо;бль (исп. Paso doble – «двойной шаг») – испанский танец, имитирующий корриду.
Первое название танца – «один испанский шаг» («Spanish One Step»), поскольку шаги делаются на каждый счёт. Пасодобль был одним из многих испанских народных танцев, связанных с различными аспектами испанской жизни. Частично пасодобль основан на бое быков. Партнер изображает тореро, а партнерша – его плащ или мулету (кусок ярко-красной ткани в руках матадора), иногда – второго тореро, и совсем редко – быка, как правило, поверженного финальным ударом. Характер музыки соответствует процессии перед корридой (el pase;llo), которая обычно проходит под аккомпанемент пасодобля.
– Ну когда это закончится, а? – Устало упрекнул Лину отец, когда та объявилась на пороге квартиры. – Мать, вон сутки на таблетках.
– Маму не приплетай. – Жестко ответила она, ставя на тумбочку в прихожей помятый мотоциклетный шлем, и боком пытаясь проскользнуть в ванную комнату. Не вышло.
– Ну – ка, повернись, – отец требовательно поднял ее лицо за подбородок и повернул к себе, – Матерь Божья! У тебя выступление через десять дней в Москве! Как ты с таким лицом выступать будешь?!
– Я и не буду. – Тихо ответила Лина.
– Что? Не будешь? Десять лет к чертовой матери? Вон те кубки золотые, к черту? Ну, пусть ты, дура, все бросишь, Инна при чем? Она в тебя душу вкладывала! И сейчас ты все решила испортить? Стас с кем поедет? Ты представляешь, как Инна его уговаривала Мишку твоего шального заменить? Малютин – это уже имя в бальных танцах! Чемпион!
– Игорь, – мачеха Лины, Марина стояла в дверном проеме гостиной и сонно глядела на мужа, опираясь на дверной косяк, – оставь ее в покое. Пожалуйста. Ей твои бальные танцы поперек горла давно.
– Давно? Марина, что ты несешь! Она уже десять лет призы берет! Что значит поперек горла?
– То и значит. – Лина все же проскользнула в ванную, заперла дверь и включила воду. Сейчас Марине снова из-за нее достанется.
Она искренне привязалась к его дочери. Мама Каролины умерла, когда малышке едва исполнилось три года. Мария была мастером спорта по мотогонкам и разбилась на трассе в Монако. Домой привезли цинковый гроб, который не позволили даже открыть. Марина растит и воспитывает девочку вот уже двенадцать лет. У них замечательные отношения, но Лина дочь своей матери и любовь к мотоциклам, наверное, впитала с ее молоком. Игорь же ничего и слышать об этом не хотел. До скандалов, до истерики. Марина подозревала, что несмотря на годы, прожитые вместе, и на совместного ребенка, он все еще любит свою Марию, первую Любовь. Именно так, с большой буквы. Или Ненавидит. Тоже с большой буквы. Поэтому и ломает Каролину, стараясь и тени Машиной в ней не оставить с ее несокрушимой тягой к победе, свободе, чтобы «лететь и ветер в лицо». С ее внутренней силой и яркой харизмой, что привлекала к ней друзей и врагов. Он ломал в дочери все, что так или иначе могло напомнить о ее матери и ее смерти. Маша любила оружие, не падала при виде пистолета в обморок и отлично стреляла? Каролина категорически и никогда не возьмет в руки оружие, даже в тире. (При этом Лина тайком умудрилась получить первый юношеский разряд и неплохо палила по бутылкам из дедового дробовика). Мария обожала ковыряться в железках и помогала ремонтировать отцовскую Волгу? Боже упаси! Лина не отличит ключа от отвертки. (При этом она чудесно может перебрать мотор собственной ласточки. Дед подарил ей легкую и маневренную Чезетт, после чего ее отец прекратил всяческое общение с тестем, пообещав пригласить его на похороны внучки, если она свернет себе шею). Избавиться от навязанных ей отцом бальных танцев и художественной гимнастики, не удалось. Хотя, гимнастику, она саботировала и все же заставила отца пойти на уступки. Он заменил гимнастику углубленным изучением английского языка. Хрен редьки не слаще, но заниматься пришлось. А вскоре Лине даже понравилось, и она с легкостью общалась с новыми друзьями из дальнего зарубежья по скайпу. Да и с танцами она смирилась как с неизбежным злом. Как и ее отец постепенно примирился с мотоциклом.
– Оставь ее в покое. – Тихо повторила Марина.
– В покое? – Взглянул на жену и глаза его горели злобой. – Взгляни на нее! Она становится копией своей матери! Хочешь, чтобы и закончила как Маша? Ты этого хочешь? Этого? – Он угрожающе надвигался на нее.
– Что ты несешь? – Марина медленно отступила. – Успокойся! Она не разобьется! Каролина не Маша! Прекрати истерику!
– Да – а. – Девушка рассматривала ссадину на высокой скуле. – Мегера будет в ярости. Черт! – Ударила кулаком по раковине, представив, что ее ожидает завтра.
Чем ближе эти выездные соревнования в Москве, тем сильнее третирует их тренер Инна Викторовна, прозванная своими учениками Мегерой. Вот и сегодня она придиралась к ней и ее партнеру Стасу. По малейшему поводу заставляя останавливаться и повторять танцевальные па снова и снова.
– Это невозможно! – Кричала она. – Чего ты тормозишь? Чего? Лина, ну в чем дело?
– Он меня уронит. – Тихо ответила девушка.
– Чего? Я уроню? – Возмутился Стас. – Да я из-за тебя уже прописался в спортзале! – И это действительно заметно. Всем, кроме Каролины.
– Лина! Ему уже в рубашку для выступления не влезть! – Поддержала его тренер. – Ты хочешь из него Рембо сделать? Нет, так не пойдет! Все с начала! – Снова включила музыку. – Начали!
Лина встала под горячие струи душа, все еще переживая события тренировки, и зашипела от щипающей боли: на сбитые ладонь и колено попала вода. Если бы не этот Стас, что выводит ее из себя уже который день, ничего бы не случилось. Она не гнала бы по мокрой от дождя дороге, и ее не занесло бы на этом чертовом повороте. Лина и сама не заметила, как в раздражении все увеличивала и увеличивала скорость. Она принялась с силой мылить мочалку.
Отец прав, она не может сейчас все бросить и уйти. Это форменное свинство. Придется терпеть этого, как его, чемпиона Малютина. Но и Инна тоже хороша. Где ей взять, как она говорит, страсти и гибкости, для этого чертового пасодобля? Ну не испытывает она ничего к этому Стасу, вон, даже элементарную поддержку в танго сделать с ним не в состоянии, а тут « пасодобль, танец страсти, он тореро, ты его мулета. Алый огонь в его руках, податливый и горячий. Ты хранишь его, ты все, что у него есть перед глазами смерти». Бред. Лина прислонилась к стене кабинки, подставив лицо под струи воды. Никакая она не мулета. С ним в ней нет ни грамма гибкости и податливости. С кем угодно она станцует этот чертов пасодобль и возьмет высшие баллы, но только не с ним, этим выскочкой. Она чувствует лишь злость и раздражение, и не понимает причины столь резкого неприятия, хотя Инна ей все уши нотациями прожужжала о гибкости танцора, он мол, должен даже с манекеном оттанцевать программу «на ура», а у нее шикарный партнер. И чего ей, неблагодарной, не хватает? Ну не дается ей этот пасодобль! И танго с ним не дается и латинос тоже. Только Фламенко идеально получается. Уж там они оба выплескивают друг на друга всю злость и пренебрежение. А чего? Танец вполне позволяет. Но и тут Инна недовольно кривит губы: все не то, и все не так. Он вообще не ее партнер! Они друг друга не чувствуют. Исполнение танцев безупречно. Если не приглядываться к дежурным лживым, будто приклеенным улыбкам на их лицах. А Мегера, всю их программу построила на танцах страстных, эмоционально сильных. Мотивируя это тем, что они «идеальная пара», оба красивы, породисты.
