Давным-давно в одном восточном государстве правил падишах по имени Мустафа-Ибрагим. Это был очень богатый, хитрый и жестокий правитель. Имел он огромную власть в своей стране, и любой его приказ и даже малейшая прихоть исполнялись слугами и подданными без промедления. Падишах брал в наложницы самых красивых девушек против их воли; он устраивал жестокие игры, заставляя юношей биться между собою насмерть; подданным приказывал выходить на улицы и, шествуя с портретом падишаха, петь гимны в его честь день и ночь. Мустафа-Ибрагим отбирал у народа деньги и ценности, а потом, собрав всех на площади, хвалился перед народом своими богатствами. Содержал падишах хорошо вооруженное войско, которое по его приказу объезжало земли государства, и солдаты отбирали у жителей их деньги и добро. Оставляли несчастным ровно столько, чтобы они не умерли с голода и могли снова работать и собирать ценности для следующего побора. Благодаря этому только и была оставлена им жизнь. Тех же, кто не мог дать многого в казну падишаха, солдаты убивали без всякой жалости. Своих подданных падишах Ибрагим держал в страхе, и они подчинялись ему беспрекословно. Находились и те, кто противился падишаху и его тирании, и тогда падишах казнил их всенародно на главной площади самыми страшными казнями. Нищему народу ничего не оставалось, как, не разгибая спины и не видя солнца, трудиться, чтобы отдать заработанное злобному падишаху со словами хвалы ему за то, то он сохранил им их жалкое существование рабов.
И вот однажды понял падишах, что народ его совершенно порабощен, превращен в скотов и полностью покорен и в жизни и в смерти, и неугодные все казнены или изгнаны, и стало падишаху скучно. Пробовал он увеличить подати в свою казну с надеждой на бунт народа, но народ был уже не в силах сопротивляться, начал тихо вымирать. Ослабил тогда государь свой гнет, ибо мог бы совсем остаться без подданных. И было скучно ему и тоскливо – друзей не было у него, только прислужники и рабы, многочисленные жены и дети его жили в страхе перед ним, и даже всех врагов своих истребил падишах. Стал он охотно принимать в сверкающем дворце своем бродячих циркачей, танцовщиц, путешественников, торговцев и странствующих прорицателей. Но и они наскучили ему скоро. В полусне он смотрел на их представления и танцы, лениво перебирал товары из сундука бродячего торговца, вполуха слушал их истории о дальних цветущих странах, отважных путешествиях, о кровопролитных войнах, о благородных рыцарях и лучезарных красавицах, о просвещенных науках, благонравии народов и их изобилии. «О, – думал он, – нет более могущества на свете, чем мое! Самый великий и сильнейший правитель – я, и нет мне равных в это подлунном мире! Все подвластно мне, кроме солнца и звезд!» И вот однажды сквозь полудрему услышал он, как журчит речь одного странствующего путешественника, который рассказывал о чудесах, которые встречал он на свете. И говорил он о том, что видел чудесную шкатулку, волшебную и совершенно необыкновенную, в которой хранится магический кристалл силы, который даст тому, кто вынет его из шкатулки, власть повелевать миром. Проснулся падишах, оживился. Стал слушать он рассказ путешественника внимательней.
«Ларец этот не велик по размеру, не красив, не тяжел, но сделан с таким хитроумным запором, что ни один искуснейший ключник не справился с его замками за сотни лет. Предание гласит, что нужно сделать три таинственные вещи, чтобы открылся ларец и отдал магический кристалл могущества. Но никому до сей поры не удалось сделать этих трех вещей, и ждет кристалл своего хозяина, которому отдаст он величайшее могущество в мире»
«Что же это за вещи?» – томно спросил падишах.
«Увы, мой господин, никто не знает этого!» – отвечал странник.
«Что за глупейший рассказ! – закричал падишах. – Ты лжешь о шкатулке, в которой лежит невесть что, открывается она неведомо как и находится неизвестно где!»
«О, мой славный господин! – в испуге от внезапного гнева падишаха заговорил странник, – Доподлинно известно, где находится эта шкатулка! Хранится она с прочими безделицами в сундуке одного бродячего торговца по имени Исхат. Он-то и показал мне таинственный ларчик и рассказал свою горькую повесть, что много лет не может продать его никому, поскольку ни сам он и никто другой не может открыть хитрого замка! Не верят люди, что в ларце магический кристалл, поскольку никто не видал его».
Выслушал это падишах и разъярился, рассвирепел, закричал страшным голосом и приказал посадить путешественника в темницу. И сказал при этом Мустафа-Ибрагим так:
«Будешь ты гнить в темном подземелье, пока не доставят мне таинственную шкатулку! И если слова твои – ложь, то умрешь ты в этой темнице в душной тьме, не увидев даже тонкого лучика солнца перед смертью».
Но гневом делу не помочь. Приказал Мустафа-Ибрагим гонцам скакать во все концы света искать ларец и бродячего торговца Исхата. Добывшему шкатулку обещал падишах дворец с фонтанами, пятьдесят наложниц и десять мешков золота. Но не успела улечься пыль из-под копыт коней гонцов, как явился во дворец падишаха торговец, назвавшийся Исхатом. «Воистину, чудесно это», – подумал падишах, и приказал позвать торговца в свои покои.
«Что продаешь ты, бродяга?» – лениво спросил хитрый Мустафа-Ибрагим.
«О, великий повелитель! Нижайше предлагаю тебе жемчуга, коралловые ожерелья, кальян и кофе, китайский веер и африканскую маску идола…»
«А что это за шкатулка?» – как бы нехотя все оглядывая, спросил падишах. Не видел он никакой шкатулки, но жадным взглядом искал ее, и задал свой вопрос наугад. Но не замечает его хищного взгляда наивный торговец, обманутый леностью манер падишаха. И простодушно ответил Исхат:
«О, светлейший повелитель! Не смею я предложить тебе эту бесполезную безделицу» И тут закрыл он свой сундук, и вынул из кармана небольшую шкатулочку зеленого нефритового цвета с потертой и местами сломанной золотой филигранью.
«Много лет ношу я ее с собой, и отчаялся продать, потому что заперта она, и нет от нее ключей, и должно быть их три»
«Ни к чему мне ключи, – быстро сказал Мустафа, и прибавил медленнее: – Куплю я у тебя веер китайский, жемчуг средиземноморский, да для смеха – твою коробочку. Жаль мне тебя, когда таскаешь ты этот хлам на себе, и из милости я куплю ее». Но глаза падишаха из-под полуприкрытых век сверкали алчным пламенем.
«О, великий правитель! Милость твоя неизмерима! Знают о милости и справедливости твоей даже узники в глубоких темницах, тоскующие по солнечному свету! Возьми шкатулку даром в знак благодарности моей за твою милость ко всем странствующим!»
С поклонами и благословениями, пятясь, ушел из дворца Исхат, унося в кошельке своем три золотых монеты. А через некоторое время вышвырнули за ворота дворца странствующего рассказчика. Сердечно обнялись торговец со странником и растворились в воздухе. Падишах же, изумленный неожиданной удачей, призвал к себе своего звездочета и прорицателя скопца Фаима, и стал спрашивать его о таинственной шкатулке и магическом кристалле. Удивился и испугался Фаим:
