Александра Викторовна Богданович (1846–1914) была хозяйкой одного из крупнейших светских салонов Санкт-Петербурга в царствование Александра II, Александра III и Николая II. Ее муж, Евгений Васильевич Богданович, занимал видное место в государственной иерархии Российской империи – генерал от инфантерии, член совета министра внутренних дел. С конца XIX в. он состоял старостой Исаакиевского собора, и, являясь почетным членом правления «Исаакиевского братства», издавал религиозные сочинения для широкой публики.
Хозяйка салона знала многое и многих. Ее гости откровенно обсуждали политику и личные качества государственных мужей, здесь создавались и рушились репутации, нередко оглашалась конфиденциальная информация, способная ускорить возвышение одних и падение других, тут формировалось «общественное мнение» высшего света империи. На протяжении более тридцати лет, пока существовал салон Александры Викторовны, она вела личный дневник. Перед читателями пройдет череда государственных деятелей, вершивших судьбы Российской империи в последние десятилетия ее существования, а также тех, кто хоть сам и не управлял ею, но в силу различных обстоятельств находился близко от «правящих сфер» и тем или иным образом влиял на них.
Салон госпожи Богданович посещали министры, влиятельные чиновники, военные и полицейские чины, церковные иерархи, дамы петербургского света и полусвета эпохи модерна, известные столичные журналисты, корреспонденты иностранных газет, крупные финансовые дельцы, общественные деятели консервативных убеждений. Отсутствие до 1905 г. в стране политических свобод, легальных политических партий и независимой прессы, строгая регламентация разрешенных форм общественной деятельности повышали роль неофициальных собраний и неформального общения. У подножия трона теснились те, кто хотел сделать государственную карьеру, приобрести состояние, чины и власть, удовлетворить свои амбиции и честолюбие. Эти круги оказывали значительное влияние на курс государственной политики. Симпатии монархов менялись, еще недавно всесильные временщики уходили со сцены, их сменяли другие, использовавшие для возвышения благоприятный случай и «тайные рычаги» светского Петербурга.
Дневник Александры Богданович – чрезвычайно интересный источник, отражающий умонастроения и взгляды значительной части петербургского бомонда на переломном этапе российской истории – в период кризисов, войн и революций. Этот документ, тщательно скрывавшийся хозяйкой от посторонних глаз, после ее смерти и революции 1917 г. стал достоянием общественности. Госпожа Богданович вела свои личные записи, не предполагая, что когда-то они будут опубликованы. Искренность, с которой она выражала свое мнение, выгодно отличает ее личный дневник от любых мемуаров, автор которых вольно или невольно пытается представить себя современникам и потомкам в наиболее выгодном свете. Тем интереснее читать заметки этой петербургской аристократки, которые дают яркую, многокрасочную картину высших слоев российского общества имперского периода. Многие аспекты истории Российской империи того времени становятся гораздо ясней и понятней, когда с помощью автора дневника заглядываешь за кулисы власти.
Александра Богданович коснулась многих ключевых событий российской истории конца XIX – начала XX в.: движение народовольцев, убийство Александра II, смерть Александра III и воцарение Николая II, Ходынка, русско-японская война, Кровавое воскресенье, революция 1905–1907 гг., убийство П.А. Столыпина и многое другое. Не обходит она молчанием личные качества самодержцев и людей из ближайшего их круга. Для того периода столь же информативных свидетельств опубликовано пока довольно мало. И что весьма ценно, для восприятия всей этой многогранной информации от читателя не требуется профессиональной подготовки и специальных знаний. Тот, кому интересно прошлое нашей страны, кто хотел бы познакомиться подробнее с событиями завершающего этапа истории Российской империи, с теми ощущениями и настроениями, которыми жили люди того времени, непременно получит удовольствие от чтения этой книги.
11 февраля. Сегодня как громом меня поразило известие о покушении на жизнь Кропоткина. Рана, говорят, смертельная. Неужели опять начнется ряд убийств? Того гляди, что они снова взволнуют всю Россию. И как до сих пор не найти нити, откуда все это исходит? Опять убийца не пойман…
Мельников рассказывал: когда к Суворову приехал гр. Евдокимов, после того как получил Андреевскую звезду, Суворов его спросил: «Ожидали ли вы, когда были военным писцом, дожить до таких великих почестей?» На это Евдокимов отвечал: «Ожидал ли когда-нибудь знаменитый полководец Суворов, что у него будет такой внук, который известен своей глупостью и нетрезвым поведением?» Нельзя обоих похвалить, оба слишком резко выражались.
12 февраля. Много говорят, что в беспорядках принимает участие одно высокостоящее лицо. Москва называет Константина Николаевича, которому не добраться никогда до верховной власти, оттого, говорят, он и мутит… Еще ребенком он говорил, что он должен наследовать, что он – сын царя, а наш царь – сын наследника.
14 февраля. Опять масса необъяснимых фактов, порожденных прошлогодним оправданием Веры Засулич. Убийство Кропоткина (так же метко поражен, как Мезенцев), воскресная история в Киеве, где стреляла толпа залпами в полицию и жандармов (до сих пор все еще сбивчивые сведения), – как говорят, осталось на улице четверо раненых, один убитый. Вчера по городу явились прокламации, извещающие, что социалисты «казнили» Кропоткина. До сих пор горсть людей действует безнаказанно, тревожит целое государство – и нельзя ее накрыть. Она же смеется над правительством, печатает брошюры, выпускает прокламации, судит своим кровавым судом. И что же, мы все удивляемся и недоумеваем, что нам делать. Утром объявлен арестанту приговор, что он будет судим военным судом, вечером – месть за арестанта Фомина, и Кропоткин сражен пулею. Точно так же было и с Мезенцевым. В день его убийства был исполнен приговор в Одессе над арестантом Ковальским, которого расстреляли, – они отомстили за Ковальского убийством шефа.
Петербург – чума. Объявил Боткин. Вот шарлатан! Он этим известием разоряет Россию, действует на руку Биконсфильду. Такие люди опасны. Теперь он – спаситель России, спаситель царствующего дома. Вследствие этого известия и мер, принятых для удаления больных, он является охранителем всего Петербурга. Что теперь скажут в Германии и Австрии? Теперь от нас совершенно запрутся.
