Три с половиной мушкетёра
Первый раз я прочитал «Три мушкетера», когда мне было 9 лет. Не верите? Напрасно. Конечно, я тогда многого не понял, но читал с колоссальным удовольствием. Обнаружив толстенный роман Александра Дюма на родительской книжной полке, я осилил его меньше чем за неделю (после уроков в школе). Сразу после прочтения этого шедевра я захотел написать свой. Ага, решил стать писателем. Взял тетрадку в линеечку, намалевал на ней цветными карандашами мушкетеров, похожих на огородные пугала (художник из меня, увы, нулевой), и стал придумывать название. Думал битый час. Получилось «Четыре мушкетёра».
Первые страницы своего романа я писал пол воскресенья – с утра до обеда, даже гулять на улицу не пошел. Я обмакивал перо (нет, не гусиное! металлическое) в чернильницу и торопливо выводил буковки. Чернила подсыхали медленно, а я был в порыве творческого энтузиазма, поэтому буквы получались пьяными и грязными.
Сочинив целых три страницы, я пошел на кухню к маме я стал пафосно зачитывать. Она хохотала до икоты. А я не мог понять, почему. Мне стало обидно, что столь серьёзный труд оказался смешным. Ей-богу, я не собирался быть комиком. Я хотел стать многотомным классиком, как Дюма. Но мамина насмешливая реакция убила во мне классика. Шедевр остался неоконченным.
Я бросил тетрадку под кровать, побежал на улицу, нашел длинную палку и выстругал ножичком из неё шпагу. Мой дружок Славка тоже сделал себе шпагу. Два мушкетёра это уже сила! Потом к нам присоединилась ещё парочка пацанов. В свободное время мы лазали по горам и лихо срубали траву на склонах.
И одновременно (удивительное совпадение!) в летнем кинотеатре стали показывать французский фильм «Три мушкетёра» с великолепным Жераром Барреем в роли Дартаньяна и белокурой красавицей Милен Демонжо в роли миледи Де Винтер. Летний кинотеатр, без крыши, находился прямо под горой. Когда смеркалось, ватага из дюжины мелких «мушкетёровцев» лезла на склон горы и оттуда бесплатно в течение многих вечеров лицезрела (каждый раз по два сеанса!) первую серию, а потом в том же режиме – вторую. Родители во тьме или под звёздами сердитыми криками загоняли своих отпрысков домой, угрожая ремнём. Но никого не пороли. Родители стали добрые, т. к. они ходили на тот же фильм (разумеется, по билетам), причём, многие помногу раз.
У всех пацанов нашего городка появились шпаги. Все хотели быть мушкетёрами, никто не хотел быть гвардейцем кардинала. Поэтому мушкетеры дрались против мушкетёров. Бои были нешуточные, но, на удивление, никто не сделался инвалидом.
Второй раз я прочитал «Три мушкетёра» в юности, когда заканчивал школу. Я проглотил роман за три дня. Впечатления были мощные, но несколько иные, чем в детстве. Меня стали интересовать не только мушкетерские баталии, но и женские талии.
Когда на телеэкраны вышел советский мюзикл с гнусавым и суетливым Боярским, я сначала был разочарован: оперетка, фарс! А потом привык. Некоторые мелодии даже полюбились. Кстати, фильм был поставлен на основе замечательного спектакля-мюзикла, который шел в московском ТЮЗе. Там были молодые задорные актеры, которые не попали в фильм. Зато попали мелодии и песни.
В зрелом возрасте я читал роман еще раза два или три. И обнаружил в книге много иронии и тонкого юмора. По-видимому, к зрелым годам во мне стал созревать юморист.
Недавно я перечитал «Три мушкетера» в очередной раз. И вот с высоты (или глубины?) прожитых лет и личного опыта я редакторски намётанным глазом обнаружил в романе столько шероховатостей, несуразностей и даже ляпов, что поразился. И как это я раньше ничего не замечал? Приведу примеры.
Мушкетеры в романе представлены блестящими фехтовальщиками, оружием которых была шпага. Это не соответствует действительности. Реальные французские мушкетеры начала XVII-го века в большинстве своём не были искусными фехтовальщиками, ибо их основным оружием был мушкет – тяжелое (6–9 кг) длинноствольное оружие, снабженное специальной подставкой, с которой велась стрельба. По-видимому, Дюма по инерции перенёс героев своего романа «Учитель фехтования» – русских дворян фехтовальщиков – из Санкт-Петербурга в Париж.
Дартаньян, молодой гасконец, провинциал, прибыв в Париж, наносит шпагой тяжелые и даже смертельные удары нескольким гвардейцам – опытным фехтовальщикам, матерым дуэлянтам. Возможно ли такое? Вряд ли.
Мушкетёры и гвардейцы кардинала в романе показаны врагами, которые постоянно убивали друг друга. Реально же эти два рода войск враждовали не больше, чем у нас спецназ и ОМОН.
В главе IV Дартаньян с разбега столкнулся с Атосом, чем вызвал у него резкую боль в раненой правой руке (эту руку ранее пожал ему Тревиль, после чего Атос свалился в обморок), извинился на бегу, но «не успел он спуститься до следующей площадки, как железная рука ухватила его за перевязь и остановила на ходу». Если Атос был сильно ранен в руку, то как он мог ухватить «железной рукой»? И как сумел он разогнаться с места и догнать прыткого Дартаньяна, который летел вниз по лестнице во весь дух?
В главе VII говорится, что Атосу было «не более тридцати лет», а через энное количество глав ему стало уже 35, хотя прошло не более года.
В главе X описывается, как Дартаньян впервые увидел госпожу Бонасье. Он спас её от гвардейцев. Она лежала без чувств. А он непостижимым образом умудрился увидеть, что у неё голубые глаза. Через два абзаца женщина очнулась и «открыла глаза». Самое забавное, что ближе к концу книги глаза стали карими.
В той же главе Дартаньян, чтобы обеспечить себе алиби, дважды переставил часы в приёмной Тревиля: сначала вперёд, а потом назад. Отчаянная смелость! Ведь в приёмную в любую минуту мог войти сам Тревиль, его слуга или посетитель. Причем, написано: «спустившись с лестницы, Дартаньян вспомнил, что забыл свою трость». Трость? У молодого человека!? Я с трудом могу представить себе гвардейца со шпагой и тростью одновременно.
В главе XIX сказано: «В те годы полагалось, чтобы каждый мушкетёр держал в главной квартире, как в казарме, своего коня и коня своего слуги». Интересно, в каком именно месте? В подвале? На крыше? Ведь конюшен в городских квартирах Париже быть не могло.
В следующей главе Дартаньян с тремя мушкетерами и их слугами спешно на конях отправляется в путь, чтобы добраться до Англии. Не смотря на то, что никто не знал, по какой именно дороге они двинутся, на пути их ждали четыре засады. Получается, что кардинал не только вычислил их маршрут, но даже умудрился заранее расставить везде от Парижа до Ламанша своих гвардейцев. Но ведь в том веке телефонов не было.
