ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗЯТЬ
Глава первая. Первый успех
Первые лучи восходящего солнца ярко брызнули на горизонте и своим теплом коснулись кучки облаков, робко парящих над бескрайней водной гладью моря. Облака встрепенулись, пришли в движение и, наполняясь новыми теплыми массами воздуха, разрастаясь и осмелев, ринулись на север, к устремленным ввысь заснеженным вершинам Кавказского хребта, проплывая над южными окраинами Европы. Обильно зачерпнув по пути черноморской влаги и изменив нежный небесно-голубой цвет на суровый свинцово-серый, эти грозные тучи уткнулись в белоснежную грудь Эльбруса и, не ослабевая своего натиска, обогнув его, похолодев и потяжелев, устремились на равнины Кубани и Ставрополья, низвергая с небес водную стихию, сверкая и громыхая и утверждая торжество великой природы над бессмысленными попытками покорить ее.
Светлана проснулась не от обычного, каждоутреннего звонка будильника, а от дождя, который через открытое окно шумно барабанил по подоконнику и своими брызгами долетал до кровати, успев уже слегка намочить подушку – ее преданнейшую подружку: сколько ей было поведано! Светлана вскочила с кровати и быстро закрыла окно. Потягиваясь и посмотрев на будильник, она поначалу направилась обратно к кровати, но неожиданно остановилась и задумалась: cегодня первый день лета и первый выпускной экзамен в школе, будем писать сочинение. Можно еще раз просмотреть свои старые сочинения и подумать, о ком можно будет написать, если выпадет свободная тема. Конечно, она с удовольствием, а главное, с уверенностью на отличную оценку, написала бы об античных героях, о Спартаке или лучше о Клеопатре – о временах и народах, когда зарождались цивилизация и культура. Она сама хотела бы жить в то время, носить тунику, променяв ее даже на модные сейчас джинсы. Светлана взгрустнула: русский и литературу в школе преподает жена парторга колхоза, и теме античной литературы на ее уроках уделялось совсем мало времени. Любимыми темами учительницы были Великая Октябрьская социалистическая революция и Великая Отечественная война. За античность Тамара Александровна вряд ли поставит пятерку. А Светлане нужна только пятерка – Светлана претендовала на медаль.
Вечером за столом, накрытым в честь первого экзамена, Светлана рассказывала, в основном для папы, что она написала о первом человеке в мировой истории, совершившим полёт в космическое пространство – Юрии Алексеевиче Гагарине. Папа был доволен выбором темы и еще раз напомнил о важности следующих оценок для поступления в вуз. А вуз был самый главный – Московский государственный университет им. Ломоносова. О другом учебном заведении для получения высшего образования для своей любимой дочери участник Великой Отечественной войны, Герой Социалистического труда, бессменный председатель колхоза Семен Илларионович Л. и слышать не хотел.
Папа был строг, но справедлив, и дисциплина в семье была на самом высоком, достойном уважения односельчан, уровне. Поэтому непростительное отсутствие за семейным столом сына – младшего брата Светланы, восьмиклассника Вовки – очень огорчало Семена Илларионовича. Он этого не скрывал и обещал задать виновнику, как только тот возвратится домой. В отличие от мужа, Елизавета Капитоновна – красивая и мудрая женщина, хранительница домашнего очага, счастья и покоя семьи, была спокойна за своего сына, зная, что причиной его отсутствия могло быть что-то очень важное, экстраординарное, заставившее отложить в сторону намеченное и решать более актуальное.
Во дворе послышался лай собаки и громкие голоса. Светлана поспешила во двор и сразу же возвратилать в дом, окруженная несколькими мальчишками – друзьями Вовки. Самого виновника среди них не было. Семен Илларионович приподнялся и, отметив тревогу в лице супруги, председательским тоном сразу же задал главный вопрос: «Где Владимир?» Мальчишки, торопясь и перебивая друг друга, стали что-то рассказывать о тракторе, заброшенном участке земли на краю села, соседях-чеченцах … Светлана, не дослушав их словесную неразбериху, как была в домашнем халате и шлепанцах, отпихнула мальчишек в сторону от прохода и выскочила из дома на улицу.
Кругом уже стемнело, но вдоль главной улицы, на которой стоял дом председателя колхоза, на столбах ярко горели лампочки, и Светлана, подхватив полы халата, побежала по освещенной полосе на окраину села. В мыслях она уже рисовала себе брата, стоявшего или хуже – лежащего на земле и окруженного чеченцами. Она почти физически ощущала его боль, его бессилие, стыд и позор его положения. Каково же было ее удивление, когда она увидела Вовку, стоящего рядом с незнакомым, высоким и красивым парнем, положив руку на его плечо и, самое неожиданное для нее, курящим наравне с другими незнакомцами. Реальная картина происходившего сразу смутила и отрезвила ее. Она даже оглянулась назад – не подошли ли родители и не видят ли они курящего сына? Подбежав к брату и грубо оттолкнув незнакомца, она закрыла брата своей спиной и, вспомнив чья она дочь, твердым голосом хозяина положения спросила: «Что здесь происходит?»
Парень рассмеялся, его друзья подхватили громким хохотом. Светлана почувствовала, как Вовка больно ткнул ее в спину и тихо выговорил: «Кто тебя просил?» Вот за созданное его сестрой положение ему действительно было стыдно перед ничем себя недружелюбно, тем более агрессивно, не проявившими ребятами из соседнего села. Парень был, по всей видимости, предводителем в этой компании. Он что-то сказал на своем родном языке, и все сразу же двинулись в сторону. Светлана только сейчас увидела стоящих невдалеке лошадей, которых под узду сразу всех держал мальчишка, намного младше своих соплеменников, но уже активно принимающий участие в делах взрослых. Парень неожиданно оглянулся и посмотрел на Светлану. Она уже не раз замечала на себе оценивающие взгляды молодых мужчин и привыкла к ним, но этот взгляд был какой-то особенный. Он не скользил по ней снизу вверх, задерживаясь на отдельных частях ее красивой фигуры. Нет, парень открыто смотрел ей в лицо, как смотрят на хорошо знакомых, близких тебе людей и своим взглядом передают частицу свое душевного состояния. Светлана вновь смутилась и поспешила отвернуться. Вся компания ловко вскочила на своих лошадей и направилась вслед за своим предводителем из тускло освещенной околицы села в темноту степи. Послышался голос самого младшего из компании – он что-то сказал. В ответ все дружно вновь захохотали. Светлана поняла смысл этой реакции – речь шла, наверняка, о ней. Обняв Вовку, они оба поспешили домой.
Конфликт произошел на границе села с соседним поселением чеченцев. Уже никто не помнил, когда они впервые появились в этом районе, но было это очень давно. Земли, на которых они строили свои жилища и занимались хозяйством, были каменисты и непригодны для зерноводства, поэтому они разводили скот, а получаемые мясо и молочные продукты обменивали на зерно. Жили большими, многодетными семьями. Были очень трудолюбивы и гостеприимны. Сельчане охотно покупали у соседей лошадей, овец и коз, и даже в самые неурожайные годы никогда не отказывали им в необходимом количестве зерна. Соседи отвечали сельчанам породистостью животных и качеством своих продуктов. Границей между селом и поселением издавна считался заброшенный, холмистый участок земли, который обе стороны считали абсолютно непригодным для хозяйствования. Но была у этого куска земли одна особенность, которая совершенно в ином плане превосходила урожайность или продуктивность окружающих земель – на нем росли редкие в этой местности красивейшие цветы: ярко-желтые с темно-зелеными листьями ирисы, пурпурные кавказские пионы, белые горные флоксы, золотисто-желтые лилии, полевые розовые гвоздики, лилово-розовый и темно-вишневый ятрышник, альпийские астры … и воцарялись над этим разноцветным и разнопахнущим полем своими белыми, кремовыми, розовыми, пурпурными, фиолетовыми оттенками рододендроны. К примеру, в немецком языке это природное, цветовое зрелище очень емко можно назвать как «Augenweide», что значит «пастбище для глаз». Молодое мужское население по обе стороны границы собирало здесь для своей прекрасной половины редкостной цветовой гаммы букеты полевых цветов, которые могли бы достойно конкурировать с гордо-дорогими букетами городских флористик. Так как эта красота была ничейной, сбор обычно старались совершать таким образом, чтобы не мешать другой стороне, поэтому прежде чем ступать на нейтральное «пастбище», необходимо было удостовериться в отсутствии других «глаз».
