Глава первая
Слухи и сплетни
– Гараева, о чем мечтаешь?
Майкл Махота бесцеремонно плюхнулся на подоконник, отодвинув Леру в сторону. Как будто ему подоконников в классе было мало! Вон, еще две плоскости скучают по задам девятиклассников. Нет, обязательно ему надо падать на подоконник, который облюбовала Гараева.
– Тобой кое-кто интересуется.
Любая другая замучила бы Майкла вопросами, но Лера даже бровью не повела, только глаза ее еще больше потемнели, да в окно она стала вглядываться внимательнее прежнего. Она ждала. Если разговор был начат, он будет закончен. А если договаривать не захотят, значит, не хотели этого с самого начала. Уговаривать бесполезно. С мальчишками лучше не канючить, только хуже сделаешь. Чем больше невнимания, тем больше информации.
– Вот уж не думал, что ты кому-то понадобишься… – тянул Махота, продлевая удовольствие владения тайной.
Не скажет…
Лера вздохнула. Скучные они, эти мальчишки… Такие примитивные…
– Слушай, какая-то ты отмороженная, – спрыгнул с подоконника Майкл. – Могла бы хоть отреагировать. Интересно тебе или нет. Что молчишь?
– Ты хотел что-то сказать? Говори, – медленно повернула голову Гараева.
– Короче, – нахмурился Махота, успевший пожалеть, что вообще подошел к этой «Lady of ice», «женщине изо льда», а по-простому – «мороженому», как ее окрестили в первую же неделю пребывания в их тогда еще 8-м классе, куда Гараева поступила, приехав с родителями из Махачкалы. – Маканина из «Б» о тебе спрашивала. Ну, знаешь, такая, с большими губами, рыжая. Ну, такая, с прибабахом, – закончил свое описание Махота. – Чего хочет – непонятно. Надо – разберешься сама.
Маканина…
Майкл ушел, смотреть в классе больше было не на что, и Лера снова отвернулась к окну.
Ах, ну да! Маканина! Рыжая. Имя у нее еще такое интересное… На что-то похожее… Что-то из Бунина… Точно! Олеся. Что, интересно, ей нужно?
Ее размышления прервал звонок на урок. Начиналась математика.
У алгебры были все шансы стать любимым предметом многих. Но вел ее уже второй год Юрий Леонидович Червяков, человек, хорошо разбирающийся в своем предмете, но не умеющий его преподать. Юрию Леонидовичу вообще многое не стоило делать из того, что он делал – ни учителем быть, ни в школе работать. Но из какого-то странного упрямства Червяков делал и то, и другое. И теперь которое уже поколение школьников вынуждено было слушать скучнейшие объяснения теорем и основных законов математики, сидя на невообразимо занудных уроках Юрия Леонидовича. Честное слово, в учебнике все объяснялось интереснее.
– Лерка, ты что в окно уставилась? – зашептала Аська Репина, сильно перегибаясь через парту. – Тебя сейчас Червяк насквозь взглядом прожжет.
Гараева вздрогнула, мысленно возвращаясь обратно за свою парту.
– А поскольку контрольная написана не бог весть как… – Юрий Леонидович кивнул, отмечая ответный взгляд Леры, и пошел к своему столу. – То мне придется повторить основные положения пройденной темы… Открыли тетради. В учебнике найдите упражнение 261. К доске пойдет Константинов.
– Зачем к тебе Махота подходил? – не успокаивалась Репина. – Чего хотел?
– Так, ерунду нес, – дернула плечом Лера. – Майкл, как всегда, хочет быть в самой гуще событий.
– А ты слышала, что у бэшек творится?.. – быстро шептала Ася. – Жеребцова говорила…
Потолок над ними дрогнул.
– Ой, – схватилась за сердце толстая впечатлительная Светка Царькова, роняя ручку.
Наверху опять что-то упало, несколько раз сильно топнули.
Все вопросительно посмотрели на Юрия Леонидовича, но тот продолжал изучать журнал, словно более интересного занятия, чем рассматривание фамилий девятиклассников, в мире сейчас не существовало.
– Что это? – пробормотала Светка, и Червяков поднял на нее глаза.
Судя по топоту, наверху пронесся маленький табун, упало несколько стульев.
– Пошла реакция, – мрачно пошутил Константинов, откладывая мел.
– Это же кабинет химии, – привстал со своего места Махота. – Там сейчас чер… – Он замолчал, испуганно глядя на математика, и тут же исправился: – 9 «Б».
Червяков был классным руководителем бэшек. У них, у ашек, классной была химичка Людмила Ивановна. И как раз в кабинете химии сейчас что-то и происходило.
Юрий Леонидович покосился на потолок. Но сверху уже не раздавалось ни звука: топот теперь сотрясал лестницу. Шума было столько, как будто половину школы неожиданно отпустили по домам.
– Можно посмотреть? – вопросительно глянул на учителя Майкл.
– Решайте упражнение, я сейчас. – Математик стремительно пересек класс и скрылся за дверью.
– Ничего себе шарахнуло! – Махота тут же сорвался с места. – Что у них там такое?
– Неудачный эксперимент, – хмыкнул Константинов. – Эй, народ, что тут писать-то?
– Уравнение выводи, – с готовностью подсказал с первой парты отличник Митька Пращицкий.
– Так что он тебе сказал? – Ася ни на секунду не теряла своего интереса. Упади на нее крыша, она и тогда сначала выяснит то, что ей нужно, и только потом начнет разбираться с разрушениями.
– Погоди!
Лера опять смотрела в окно. В какой-то момент ей показалось, что математик не пошел наверх к свои подопечным, а позорно сбежал из школы. И если это так, то он должен появиться под окном их класса.
Хлопнула входная дверь. На улицу выскочило несколько бэшек и потрусило в сторону калитки.
– Ну, что ты? – не выдержала Репина, вытягивая шею в сторону окна. – Почему ты молчишь?
На ступеньках снова кто-то появился. Лера пригляделась. Да, да, это была та самая девчонка из параллельного, о которой ей говорил Махота.
Маканина!
Привстав, Гараева стала следить за ней.
Олеся никуда не торопилась. Вышла на крыльцо, постояла, устало пиная сумку ногой, запрокинула голову.
В воздухе кружились редкие снежинки.
– Эй, ты куда? – Ася все еще пыталась увидеть на улице все то, что уже целых полчаса рассматривала ее соседка. Но никого, кроме Олеськи Маканиной, она не замечала. Не из-за нее же Лера ломанулась посреди урока из класса? Или она побежала наверх, узнавать новости? Ой-ой-ой, если она столкнется с Червяковым, быть ей битой.
Но Гараева не собиралась встречаться с математиком. Она спешила на улицу. Почему-то ей захотелось все выяснить именно сейчас. Да и случай какой подходящий – Маканина одна, ее не надо вытаскивать из класса, а потом всем объяснять, зачем ты это делаешь.
Дверь открылась легко и бесшумно. Снег смягчил звук шагов.
