Прошло полтора года после моего отъезда в Америку
Через иллюминатор самолета я смотрела на маяк на самой крайней восточной точке США и думала о том, что там произошло. Кажется, я улетала на космическом корабле в другое измерение. Туда, где меня ждали прошлое и будущее, где остались мои чудесные подруги, где жизнь текла своим чередом и мне пора было окунуться в нее с головой. Я не жалела о том, что случилось на том маяке. Только привкус слез и крови от покусанных губ напоминали об утраченном там счастье. Ой, или это я плачу сейчас? Заходим на посадку, и слезы застилают все вокруг. Ничего не вижу. Надеюсь, мы приземлились там, где надо.
Я сходила по трапу навстречу новой жизни. У меня не было телефона, не было ориентиров и почему-то не было сил. Зато у меня была маленькая дырка в сердце, через которую постоянно сквозило цинизмом и потерей доверия и ощущения безопасности. В общем, как у многих девушек около тридцати в нашем ХХI веке. Закаленная сталь, железная броня и несколько судьбоносных шрамов – вот и весь набор.
Привет, весна! Ты течешь? А я только заморозилась.
А вот кто цветет и пахнет в моем цветнике, так это Романова.
После эпического расставания со своим малолеткой она ушла в сильную депрессию и пришла к тому, к чему приходят многие девочки после тяжелых разрывов, – к эпизодическому блуду. Все было выдержано в строго классическом стиле: много алкоголя, беспамятство, случайный мужчина, холодная постель в пригородном отеле и самый горячий секс в жизни с полной вседозволенностью.
Наутро она чувствовала себя все еще навеселе, хотя и не понимала, кто этот человек, проснувшийся рядом с ней. Ближе к обеду вся горечь вчерашнего дня обрушилась на нее в десятикратном размере, придавив сверху жутким похмельем и чувством стыда и отвращения.
К себе, к мужикам, к алкоголю.
Однако не прошло и недели, как тот самый случайный любовник позвонил ей прямиком на ее телефон.
– Откуда номер? – спросила она ошарашено.
– Ну как же? У нас же общие друзья, помнишь?
Нет, она не помнила и густо краснела на другом конце провода.
А еще через неделю в офис внесли торжественный букет белых лилий и плюшевого мишку.
– Плюшевый мишка? Серьезно? – писала я ей в скайп из далекой Америки.
– Я чуть не провалилась сквозь землю. Не понимаю, чего он хочет, – отвечала она.
– А по-моему, все предельно прозрачно…
Две вещи меня ошарашили после возвращения на Родину – это цены и люди. Кошмарно завышенные цены и до боли униженные люди.
Мы встретились с Романовой в том самом кафе, где и расстались в ее день рождения, и она вела себя так, будто мы и не расставались. Будто не было этих полутора лет параллельных реальностей. Я смотрела на витрины, поражаясь ценам на пирожные и переводя все в доллары, а она продолжала говорить.
– На этих выходных я снова еду в Че…
Вся соль этих отношений была в том, что ее визави жил в другом городе, в маленьком городе ее детства. И теперь при первой же возможности она покупала билет на поезд и мчалась навстречу умопомрачительному сексу.
– Таки да? – ухмыльнулась я, все пытаясь определиться с пирожным. – Таки это был лучший секс в твоей жизни?
Она опустила глаза, улыбаясь.
– Почему ты к нему, а не он к тебе?
– У меня негде, ты же знаешь. А у него дом.
Да-а-а, у него был дом, хорошая работа, немецко-еврейские корни и большой член.
– Я тебя понимаю, – закивала я.
– Только секс, – внезапно стала оправдываться Романова. – Я езжу за сексом, понимаешь?
– О да, – ответила я, отрицательно качая головой официантке на счет пирожных. – Правда можно было и поближе найти любовника…
– Так получилось.
– Ок.
Романова замолчала на минутку, а потом добавила с придыханием:
– Он такой шикарный… Каждый раз, когда я приезжаю, мы играем в ролевые игры. В прошлый раз я надела шубу прямо на комбинацию…
– И распахнула перед ним, как эксгибиционист в темном парке? – Я расхохоталась, а Романова скривила гримасу.
– Надеюсь, не на перроне… – тихо добавила я. – А что планируешь на этот раз?
– Мне нужны ушки зайчика…
– Ммм… Плейбой вечеринка…
Но под кокетливо-циничной фразой «Это только секс» лежал самый большой подводный камень любых отношений, который всегда неумолимо тянет на дно, – он был женат. Да-да, помню, как однажды она написала мне в скайпе (после того, как их сексуальный роман уже закрутился), что он немного женат, и вся грусть мира обрушилась на меня.
– Что значит немного, дорогая? – писала я ей, как пациенту.
А ведь по-другому девушек, попавших в такую ситуацию, и не назовешь.
– Ну… они не живут вместе.
– Вот это облегчение! – моя язва рвалась наружу.
– Она живет в Германии.
– Она немка?
– Да. И еще у них есть ребенок.
