ГЛАВА 1.
Борис возвращался с работы после того, как отвез домой своего работодателя, и теперь ехал, не спеша, наслаждаясь мелким летним дождичком, стучавшим по лобовому стеклу. Едва видимое во влажном мареве солнце уходило в закат, и сумерки подкрадывались, чтобы обнять город. На душе было спокойно. Он планировал весь вечер провести за компьютером, разбирая одну сложную схему. Никак не получалось сделать то же самое, что нашел в переснятом журнале: черно-белая фотография, смазанная на самом описании. Приходилось пробовать и додумывать самому, чтобы получилось, как ему надо.
Его внимание привлекло движение в одном из переулков, который уже почти проехал. Однако, увидев, кто там скачет, нажал на тормоз и дал задний ход.
– Куда она снова влезла? Что за неуемный ребенок! Опять отец будет переживать.
Борис вышел из машины и наблюдал странное действие: очень худая, тоненькая до прозрачности девушка убегала вперед, возвращалась назад, хватала за руку маленькую пухленькую подружку, пытаясь тащить ее за собой; торопила, но ничего не получалось.
– Юлия! – громогласно позвал он. – Что происходит? Что ты опять натворила?
Светловолосая худышка замерла на месте, как заяц в свете фар, потом, прыгая по лужам, помчалась к нему. На ней были джинсы, обрезанные до длины капри, белая майка на тонких бретельках и простые кеды. Она размахивала руками, делала страшные глаза и при этом смеялась.
– Боря, помоги! Нас сейчас поколотят! А Владка не выпускает котенка, и бежать быстрее не может.
– Кто поколотит? – удивленно спросил мужчина.
– Мальчишки! Их там много! Потом расскажу. Давай, быстрее!
– Садись в машину. Я сейчас.
Борис, зная задиристый характер дочки своего работодателя, понял, что она опять устроила какое-то безобразие, да еще и подружку втянула. Он побежал навстречу маленькой рыжей девчонке, которая упорно прижимала к себе грязного котенка и торопливо перебирала ногами, почти не перемещаясь вперед. Быстрее двигаться ей мешало длинное мешковатое платье непонятного цвета с рисунком из листьев. Босоножки цеплялись носами за землю, и складывалось впечатление, что они ей велики.
Голубые, огромные от ужаса глаза смотрели с мольбой на мужчину, который приближался к ней. Он был в черной футболке с длинными рукавами и темных джинсах. На мгновение ей подумалось, что еще неизвестно, откуда угрожает большая опасность. А ему ничего не оставалось, как подхватить ее на руки, и рвануть с этой ношей назад. Для почти двухметрового, сильного, молодого мужчины это было не сложно, но его тоже начал разбирать смех.
– От кого мы удираем? – спросил Борис у девушки, которая круглыми голубыми глазами смотрела на него, не в силах даже возмутиться.
– От очень злых людей, – прошептала она.
– Влада, да? А я Борис. Очень приятно познакомиться в такой романтичной обстановке.
Он говорил больше для того, чтобы прогнать ее страх и отвлечь от погони, шум которой уже приближался. Буквально закинув Владу в салон автомобиля, он быстро сел за руль и рванул с места. Потом посмотрел в зеркало заднего вида и убрал ногу с педали газа, увидев, что из переулка высыпали мальчишки лет четырнадцати. Правда, их было человек восемь, но Борису стало стыдно удирать от детей.
– Боря, ты что задумал? – спросила с заднего сиденья Юля. – Они же злые сейчас, как стая голодных шакалов. Не лезь к ним.
– Не буду же я их бить, – спокойно сказал он, – но напугать-то можно?
– Это как? – прозвучал приглушенный голос Влады.
Ее вообще не было видно в зеркало, она съехала с сиденья куда-то на пол: то ли боялась его испачкать мокрой грязной одеждой, то ли ловила мяукавшего котенка.
– А сейчас увидите! – хохотнул Боря и достал что-то из бардачка.
Затем надел это на свою лысую голову и повернулся к девчонкам. Юля завизжала так, что котенок вцепился коготками в ногу Влады, а та сидела с открытым ртом и вытаращенными глазами и ничего не чувствовала, кроме жуткого страха. Перед ними была белая маска вытянутой формы, очень напоминавшая кричащего человека с картины «Крик» Эдварда Мунка, но скорее похожая на череп, нежели на лицо живого человека: вытянутые глазницы и рот были черного цвета. Застывшая физиономия ужаса, сейчас начала светиться в полумраке машины зеленым фосфорическим оттенком. К этому добавился большой нож, который возник перед их лицами. Тут Влада заплакала, молча, крупными слезами.
– Да вы что, девочки, это же я, Борис, а ножик из картона и фольги! Трусихи. Ладно, я скоро вернусь.
Он вышел, оставив приоткрытой дверь, и направился к бегущим ему навстречу подросткам, поигрывая игрушечным холодным оружием. Юля и Влада оглянулись назад.
– Идите сюда. Ближе. Ближе, – услышали они тихий шипящий голос, совсем не похожий на Борин.
А дальше последовала та же реакция, что была и у самих девчонок: малолетние хулиганы завизжали и бросились врассыпную. Кто-то из них, не успев затормозить в пылу погони, врезался в спины тех, которые чуть не падали от страха. А жуткое видение медленно шло к ним, подманивая загробным голосом… Через минуту никого не было рядом с машиной. Тишина и шуршащий дождь отвоевали свои позиции. Борис вздохнул и повернул назад, к подружкам, которые уже приходили в себя, только Влада изредка икала. Он снял маску и нес ее в руке.
– Купил сегодня костюмчик на Хэллоуин, – наклоняясь и заглядывая в салон, сказал Боря. – Вот и пригодился. А теперь рассказывайте, что вы устроили. Юлька, отец узнает, опять будет волноваться.
– Как он узнает? Ты же ему ничего не скажешь?
– Зачем говорить? Ты на себя посмотри: грязная, как трубочист. А тебе ведь скоро восемнадцать лет. Не пацанка, а девушка уже. Еще и ребенка за собой тянешь в истории.
– Какого ребенка? – не поняла Юля. – Ты о Владе говоришь? Так она старше меня на полгода. Просто маленькая ростом.
Девушка, о которой говорили в третьем лице, посмотрела на Бориса и отвела взгляд. Он сел за руль, спрятал свое страшное приобретение и спросил:
– Куда везти? Говорите. И я жду отчет о проделанных шалостях.
И тут заговорила Влада:
– Мы ничего плохого не сделали. Шли через их двор, услышали, как они гогочут, и котенок пищит. Эти переростки окружили его и пинали, как футбольный мяч.
Волна гнева поднялась внутри взрослого человека, представившего страх маленького животного перед мальчишеской жестокостью. В свои двадцать восемь Борис считал себя стариком в сравнении с этими детьми. К тому же давно жил один. Из родни у него осталась только бабушка, которую он перевез из деревни совсем недавно.
– И что дальше? – строго спросил он, все еще не трогая машину с места.
– А дальше, – перехватила инициативу Юля, – я уговорила Владу…
– Юля, не надо меня защищать. Я не считаю, что сделала плохо. Что такого-то? Мы никого не били, просто бросили в них дождевых червей.
