Открываю глаза. Вокруг бревенчатые стены. Я в избе или в бане. Будучи коренной горожанкой, домики из бревен изнутри и снаружи видела всего трижды. Это была банька на даче у родственников, избушка на курьих ножках в долине сказок, куда попала с сестрой и племянниками, да однажды гостей домик на базе отдыха. Интересно, а сейчас я в котором из этих вариантов? И почему лежанка, вряд ли это можно назвать кроватью зашторена – лежу будто под пологом. Ой кажется в детстве у бабушки так на веранде было. Чтобы поскорее развеять любопытство, пытаюсь приподняться. Аййй… все суставы потянуло жгучей болью, словно тело разрознено на отдельные кусочки, которые были сшиты, начали срастаться и живые швы вновь вот-вот начнут лопаться.
«Блин, что происходит? – озадаченно почесав макушку, повалилась я вновь на свернутое в несколько раз покрывало вместо подушки. – Кто я? Где я? И почему так ломит мои кости?» – атаковали меня вопросы.
– Пиить, – вслух вырвалась просьба голосом, сорвавшимся на сип. – Я что болею… а может после аварии отлеживаюсь, но почему здесь – в бревенчатой избе тогда, а не в больнице… а если… о только не это! – ужаснулась пришедшей мысли, что оказалась в плену у какого-нибудь одичалого маньяка. И привстав, словно в ее подтверждение обнаружила, что лежала под какой-то шкурой в чем на свет родилась. Может, оттого и все тело разломило. И слезы градом полились на накинутую на меня овчинку.
На мой сипящий окрик дверь скрипнула, и согнувшись в три погибели, в комнату ввалился высоченный мужик в таких же высоченных сапогах, достававших ему почти до пояса и в серой телогрейке. Пытаюсь вглядеться в лицо. Незнакомец. Вроде нигде не встречала. Борода, конечно, колоритная, как в телеке у вакхабитов. Но глаза из-под лохматых бровей на меня посмотрели как-то заботливо. Уф… не похож на маньяка. И ужас оцепенивший меня минутой раньше, начал с его появлением, вопреки страшным ожиданиям, напротив, потихоньку отпускать.
– Вот, пока хватит, а потом дойдешь до колодца, – хозяин избы протянул мне металлическую флягу.
Стараясь плотнее вжаться в овечью шкурку, чтобы укутать даже плечи, жадно припала к горлышку фляжки, пока все ее содержимое не опустошила. И только после этого осознала, что там могло быть снотворное или еще какая напасть.
– На приоденься, – мужчина протянул мне длинную клетчатую рубаху и широкие спортивные штаны. – Более подходящим не располагаю. – И скрылся в низком дверном проеме, притворив за собой дверцу.
Одежда, конечно, оказалась размера на три-четыре больше, но в ней я себя все-таки чувствовала человеком. Интересно, а где мой спортивный костюм или платье, размышляла я, запрятывая в шаровары рубаху. Ведь я же вероятно была в чем-то своем перед тем как здесь оказалась.
– Есть хочешь? – раздался из-за двери голос.
– Не знаю.
– Чего ты не знаешь. Вылежала больше суток, а до этого неизвестно когда еще ела. Но раз в доме женщина – тебе и готовить. Ну что укуталась?
– Угу.
– Тогда на пичужку на суп ощипли, – с этими словами хозяин снова проник в комнату и поставил передо мной таз с какой-то птицей. Если вспоминать по картинкам в книжках – большая птица то ли на рябчика, то ли тетерева была похожа. Я в не сильно разбиралась. Признаться, вживую видела впервые. Да если бы в живую. Эх, как же ее жалко! Ведь еще недавно душа живая летала…
– Я… не смогу… – промямлила я, опасаясь реакции мужчины.
– Что птичку жалко? – усмехнулся он. – А есть-то что будешь? Мы хозяева леса так вот и живем. То зайца подстрелим, то глухаря принесем.
Значит, глухарь это, а не тетерев и не рябчик – хотя не все ли равно. Бедная-бедная птичка… И слезы вновь хлынули из глаз, удержать их я уже была не в силах.
– Ладно, ты сама как городская птичка. На сей раз сам справлюсь. А ты тогда поводу иди. Колодец во дворе, ведро на веранде. Справишься надеюсь. И прямо ставь на печь в алюминиевой кастрюле. Звать-то тебя, девка, как?
– Элли, – назвала я свое второе имя. По паспорту я была Элеонора, в крещении Еленой. Но первой самостоятельно прочитанной книгой у меня была повесть Волкова «Волшебник изумрудного города», я решила, что наши с героиней имена созвучны, и с тех пор всем представлялась не Элькой, а как героиня из сказочного Канзаса – Элли. И жаждала приключений. Выросла, отучилась, дожила до тридцати с лишним лет, но до сей поры так и не была унесена волшебным ветром в «свой изумрудный город». Хотя в сказки верить не разучилась. А вдруг вот оно… привалило – как, где и почему я оказалась.
