1794 г. Плантация «Санрайз», Южная Америка.
Вот уже третьи сутки беглецы продирались сквозь непроходимые леса, спасаясь от неумолимой погони. Иногда преследователи подбирались так близко, что мужчины могли расслышать отдалённый лай собак. Он подстёгивал, заставлял бежать дальше, бежать как можно быстрее, не обращая внимания на стёртые в кровь ноги и руки, на жажду и дикую усталость. Сейчас они сидели в корнях огромного мангрового дерева, то и дело оглядываясь, прислушиваясь к звукам погони.
– Кажется, оторвались. – Один из путников хлопнул себя по щеке, убивая очередного москита. Лицо распухло от укусов, губы растрескались от жажды.
– Думаешь, не догонят? – Второй, морщась, отдирал грязную ткань от груди, пытаясь взглянуть на тело. Том вовремя это заметил и накрыл его руку своей:
– Оставь. Если сейчас откроешь, она точно загноится.
– Мне кажется, она уже воняет, – усмехнулся блондин и устало откинулся на ствол. По лбу его непрерывно стекали струйки пота. Его спутник озабоченно нахмурился, отмечая, что руки у друга мокрые и ледяные. Только лихорадки им не хватало.
– Потерпи, Джонатан, – привстал он, прислушиваясь. – До границы плантации осталось немного. Там, впереди, река. За ней уже ничья территория. Если сумеем уйти, дальше люди Кинга не пойдут.
– Том, мне кажется, мы никогда не выберемся из этих чёртовых джунглей, – простонал Джон, прикрывая глаза. Губы его чуть заметно подрагивали. Начинался озноб. Томас бросил быстрый взгляд на друга, покачал головой – если так пойдёт и дальше, они действительно останутся здесь навсегда… По крайней мере, Джона он здесь точно не бросит.
– Слушай, расскажи мне о своей семье, – попросил Том, пытаясь отвлечь друга, не дать ему провалиться в беспамятство. Кажется, в этот раз получилось – Джон расслабился, мягкая улыбка тронула его губы.
– София – самая красивая женщина на свете. Я даже сейчас вижу её, сидящую за клавесином. На ней светло-зелёное платье, в волосах ленты. Она улыбается мне. – Джон открыл глаза, посмотрел на притихшего Тома. – Луиза ещё совсем маленькая. Когда я уплывал, ей едва минуло два года. Сейчас уже четыре. У неё светлые, почти белые волосы и огромные глаза. Она…
– Вся в тебя, – сказал Том.
– Ты ещё помнишь, какого цвета мои волосы? – Улыбка Джона вышла натянутой. – Мне кажется, от этой въевшейся грязи я никогда не отмоюсь. И от вшей.
– Вши уходят с первым же купанием с уксусом, – махнул рукой Том. Джон пристально посмотрел на сидящего перед ним молодого мужчину. Уже в который раз он задавался вопросом: что заставило того бежать с плантации, на которой он жил в неге и богатстве? Спросить об этом всё было не ко времени.
– Джон, Джон! – Сознание медленно ускользало, не желая возвращаться в измученное тело. – Ах ты, Святая Магдалена! – Голос Тома то приближался, то исчезал. Джон почувствовал, как его подхватили под руку и медленно потащили сквозь заросли. Хотелось промычать что-то вроде: «Пусти, я могу идти сам», но силы покинули его, оставив взамен невыносимую слабость во всём теле. Когда он в следующий раз открыл глаза, на джунгли опустилась ночь. В кустах что-то трещало и чавкало, воздух наполнила звенящая голодная мошкара.
– Джон, просыпайся! – В мужском голосе слышалось отчаяние. – Мы пришли. Я не смогу перетащить тебя на тот берег. Ты должен плыть сам. Ты слышишь меня? Они опять напали на наш след. Джон, ну же! – Том тряс его за плечи, заставляя открыть налитые свинцом глаза. Река действительно была рядом, плескалась у ног. А где-то вдалеке слышался лай собак.
– Надо плыть. – Том облегчённо вздохнул, увидев, что друг открыл глаза. – Ты как, сможешь?
Джон кивнул, шатаясь и поднимаясь на ноги. Река приятно холодила разгорячённую кожу. Коричневая мутная вода так и манила погрузиться в неё целиком. Соседний берег медленно, но верно приближался, когда лай стал громким, из джунглей выскочили люди, рассыпались по берегу. Свет факелов заплясал на чёрной воде.
– Быстрее, они сейчас будут стрелять! – раздался отчаянный вскрик Тома. Рядом с головой взметнулся фонтанчик воды, затем ещё один. Берег приближался, ноги уже погружались в мягкое илистое дно. Боль прошила спину внезапно, взорвалась яркой вспышкой в голове. Последнее, что помнил Джон, были мутные воды реки, смыкающиеся над головой.
***
Огромный зал сиял – весь аристократический свет Англии находился сегодня в доме герцогов Клеймор Майский бал, один из последних перед закрытием сезона, традиционно собирал все сливки общества. На этом балу заключались помолвки, любовники договаривались о том, где лучше провести лето, матроны делились опытом и хвастались, чья дочь в этом сезоне заполучила завидного жениха.
Лёгкий флёр сплетен и вседозволенности витал в воздухе, заставляя молодых девушек привставать на носочки и вытягивать шеи, выглядывая кавалеров. До танцев было достаточно времени, чтобы успеть поделиться новостями и обсудить гостей. Юные леди собирались в группки, шепча и сдавленно смеясь, прикрываясь веерами. Джентльмены прохаживали меж них со столь напыщенным видом, что создавалось впечатление, будто они оказались здесь совершенно случайно, проезжая мимо. Хотя всему Лондону было известно: попасть на бал Клейморов удавалось не каждому, и приглашение некоторые семьи ждали не один сезон.
Бесшумно скользили слуги, едва успевая наполнять бокалы игристым вином. Из распахнутых настежь французских окон в зал залетала ночная прохлада, остужая пылающие щёки, плечи и некоторые горячие головы. У одного из таких окон, на изящной козетке, обитой алым плюшем, сидели две девушки, что-то увлеченно обсуждая. Поглощённые разговором, они, казалось, не замечали никого вокруг. Тёмная и светлая головы склонились друг к другу, прячась за веером из страусовых перьев.
– Ты видела? – яркая брюнетка в платье глубокого лилового цвета закатила глаза. – Он два раза посмотрел на меня. Два раза!
– Думаешь, сегодня он сделает тебе предложение, Британи? – Вторая, невысокая блондинка в бледно-голубом, старательно изучала бальную книжечку, пытаясь отыскать хотя бы одно окошко – она обещала танец отцу и совсем об этом позабыла.
– Ну, не знаю насчёт предложения, Луиза, – смутилась Британи, – но вальс и кадриль я танцую с ним!
– Я надеюсь услышать о вашей помолвке в ближайшее время! – Луиза улыбнулась, отыскав, наконец, тур вальса в заполненной до отказа книжке.
– О, смотри, Барбидж! —Британи спряталась за веером и зашептала:– Видишь того красавца рядом с ним? Это лорд Норидж, говорят, он в родстве с Клейморами.
– Иногда мне кажется, что с ними пол-Англии в родстве,– фыркнула Луиза, незаметно разглядывая указанного лорда. Обходительный, учтивый и невероятно обаятельный, лорд Норидж, едва появившись, стал самым главным событием сезона.
