По одной из российских дорог, ведущей к южному городку, ехала молодая семья с емкой фамилией – Бесшабашных, в составе семи голов: Маша, Вася и пять дрессированных, но не очень сытых собачек – все это вмещалось в стареньком, но аккуратном автокемпинге.
Цветущие каштаны у края дороги и маки, распустившиеся местами настолько густо, что создавали впечатление полной идиллии, которую приносит обычно конец весны.
Настроение у семейства Бесшабашных было неважное – уже более месяца мотаясь по стране они искали работу и теперь приближались к Черному Морю. Деньги на исходе, собачки отощали, Маша немного сбросила вес и выглядела высокой, приятной, привлекательной двадцатипятилетней женщиной, что очень радовало ее мужа. Вася, давно небритый, худощавый, казался уставшим, но его веселые глаза говорили, что ему не дашь его тридцати лет.
– Маша, ты там не уснула? – Обратился он вглубь салона.
– Да нет, креплюсь. Столько едем, когда же этот город будет?
– Будет, будет.
– Устали… Есть и спать хочется, – пожаловалась Маша.
– Э-э-эх! – Вася добавил ходу автомобилю, – против голода и сна есть только одно лекарство – поддать газу! Правильно, Дружок!
– Он повернулся к собаке, сидящей справа и потрепал ее за шею. Потом одел ей темные очки и добавил:
– Скоро докатим. Не спи, Дружок!
– У обочины дороги стоял молодой лейтенант, инспектор дорожного движения, с мотоциклом. Они, инспектора, всегда на работе, как на охоте. А этот замечтался… Мечта у него была только одна – майорские погоны. Теплый кабинет, везде уважение, а главное – подарки, ему, его жене, его детям (сейчас их нет, но будут), а если он станет полковником – подарки всем его близким… Он же носит подарки всем родственникам своего большого шефа, по всем праздникам и индивидуальным датам одариваемого. Тогда можно себе позволить больше побаловаться и с женщинами.
– Только его мечта пошла на взлетный вираж, как ее прервал промчавшийся на большой скорости кемпингкар. Инспектор включил сигнальные огни, сирену и устремился за нарушителем.
– Вася заметил в зеркало инспектора на воющем мотоцикле:
– Вот еще проблемы! Наверное, какой-то наказанный – даже машину ему не дали. – сказал он как бы себе вслух.
– Потом резко остановил автомобиль, перешел на правое сидение, а лохматую белую собаку посадил на водительское место.
– С левой стороны подошел раздраженный инспектор, посмотрел в окно и бросил автоматическую фразу:
– Ваше водительское удостоверение и техпаспорт.
– На водительском месте за рулем сидела большая лохматая собака в затемненных очках.
– Инспектор сделал вид, что не удивился и спросил на повышенных тонах:
– Кто вел машину?!
– Вася работал цирковым клоуном уже более десяти лет и очень любил шутки,
– он обратился к Маше:
– Ты не вела?
– Маша ответила нарочито сонным голосом:
– Ну, нет… Я же спала…
– Инспектор внимательно посмотрел на собаку и выдавил из себя:
– А-а-а?
– Вася сделал серьезное лицо и еще серьезнее ответил:
– Нет, его лишили прав. Не может же он закон нарушать.
– Инспектор начал свирепеть:
– Так кто вел маши-ну-у?!
– Вася понял, что шутка может принять нежелательный оборот и начал виноватым голосом:
– Ну, я превысил немного. У нас одни проблемы. У вас бывают проблемы?
– Инспектор, видимо, догадался, что перед ним семья цирковых артистов (он вспомнил, как в детстве бесплатно пробирался в цирк и его даже не наказывали), он помягчел:
– У кого не бывают… У всех бывают!
– Вася решил выложить все сразу:
– Мы ищем работу. Деньги кончились. Собак кормить нечем. Мы артисты бедные. Отпустите нас…
– Инспектор все время стоял разинув рот и держал в руках документы. Он вспомнил свое детство и совершенно не думал о майорских погонах. А потом еле слышно как бы обиженно сказал:
– А закон…
– Вася медленно убрал собаку с водительского места и сел за руль, медленно забрал документы из рук инспектора и так же медленно отъехал. Инспектор остался стоять у обочины дороги с протянутой рукой.
***
По скверу в желтом жилете, одетом на темно-синий костюм в еле заметную полоску, а костюм обтягивал худую высокую, размалеванную татуировками фигуру Глиста, которая передвигалась по аллее между деревьями. Этот костюм и аккуратные темные остроносые туфли Глист нашел в чемодане, который классически стащил в поезде, как обычно делают все жулики, подъезжая к южному городу. Сейчас он не просто прохаживался по скверу и натыкивал на палочку найденные бумажки и отправлял их в целлофановый пакет, а вел наблюдение за одним из трех городских банков.
Клещ – главарь бандитского дуэта (но иногда ситуацией управлял и Глист) сидел на скамейке в этом же сквере с газетой в руках, на которой лежал блокнот с корявыми записями, сделанными короткими кривыми пальцами закоренелого уголовника. Клещ имел восемь классов за спиной – это на два больше, чем у Глиста и считал себя интеллектуально выше своего дружбана. На нем был бежевый костюм и светло-коричневые туфли – все это тоже добыто известным воровским способом. Он приехал в этот город в одном поезде с Глистом, но в разных вагонах – этого требовал их образ жизни и социальное положение (Клещ любил это выражение «социальное положение»). Невысокого роста, коренастый с пухлыми губами и мясистым носом он казался флегматичным и добрым, как школьный учитель, на самом деле он был вспыльчив и жестковат, даже мог съесть живую рыбку, что и сделал в детстве в пионерском лагере, после чего на линейке его осудили и выгнали.
С полным мешком подошел Глист, согнулся за очередной бумажкой и спросил вполголоса:
– Все зарисовал? Слева проезд и телефонная будка. Не забудь, ветвистое дерево спереди, перед сквером.
– Да все понял, понял, – буркнул Клещ.
– Я потихоньку двинул к другому, – сказал Глист, стал удаляться, все время собирая бумажки.
– Клещ, посидев еще десяток минут, отправился в кафе напротив одного из банков, где он должен был встретиться со своим напарником.
– Столики были свободны, но он подошел к тому, где одиноко сидела дама. «Пока Глист подвалит, мне здесь будет приятней», – решил он.
– Вы позволите, – обратился к ней и так широко и откровенно улыбнулся, что блеснули его вставные металлические зубы.
– Дама в знак согласия кивнула головой, но улыбку придержала, только когда он уселся, выпустила ее с легким недоверием.
– Клещ поковырялся в своей изуродованной памяти, подбирая слова, чтобы привлечь к себе даму. Понятие «дама в моем вкусе» для него было чуждо. Если он имел когда женщин, это было редко, временно и не всегда чисто.
– Только в предчувствии успеха какого-либо дела он становился красноречивым и галантным.
