Глава
1
Я еще не родилась, когда они пришли к нам. А
впервые я увидела их в четырнадцатилетнем возрасте.
Они – завоеватели наших земель. У них странные труднопроизносимые
имена, они высоки и слишком, не по-человечески красивы, в их внешности нет ни
одного изъяна – стройные гибкие тела, правильные, холодные черты лица, ясные глаза,
ослепительно белые зубы.
Я читала, что, когда они появились, их приняли за
богов, так они были прекрасны. Но очень быстро это заблуждение испарилось – боги
не могут быть такими жестокими. Или могут?
В тот год, когда я впервые увидела Этельгенстейля,
весна выдалась ранней и теплой. В нашем маленьком герцогстве в это время года каждая
пара рук от мала до велика были заняты стрижкой овец, расчесыванием шерсти, вяленьем,
прядением, ткачеством, окраской полученной ткани. Не миновало это и меня,
несмотря на то, что я – дочь герцога.
Герцогство моего отца славилось овцами и тем, что
они давали. Чем-то другим, увы, в нашем не особо изобильном крае сложно было
заниматься. Скальные горы препятствовали обширному земледелию, но каждый
подходящий клочок земли засевался злаковыми и овощами, а лугов хватало только
для того, чтобы пасти овец. И то мы себе не могли позволить увеличивать стадо –
корма не хватит. Но когда-то наше герцогство было намного больше, а плодородные
поля, которых мы лишились, давали хороший урожай. Вернее, благодатные земли у
нас отобрали айвины.
Но зато сейчас наши овцы, шерсть и ткани из нее
ценились высоко. Но, несмотря на это, герцогство, можно сказать, почти
бедствовало. И в этом отец и мать винили айвинов
И вот они нас посетили.
В тот день я была занята: несмотря на возраст и
свой статус помогала с прядением, а потом подсчитывала количество напряденной, натканной
и навяленной шерсти, все тщательно записывала. В конце дня направлялась к
матушке, чтобы доложить ей о том, сколько и что сделали прядильщицы и ткачи, а
когда она болела, отчитывалась перед казначеем.
Уставшая и голодная, я по пути в донжон заглянула еще
и в пекарню и паровую баню. Убедившись, что хлеб испечен, а баня
протапливалась, направилась дальше. Время ужина уже подошло, и все должны были
вскорости собраться за общим столом в главном зале.
Во главе стола сидел всегда отец, по правую руку
от него мать, рядом с ней я и сестры, напротив нас – священник из нашей
часовни, командир замкового гарнизона, лекарь и казначей. До недавнего времени
был еще сенешаль (правая рука герцога), но он заболел и умер полгода назад, а
отец никак не назначал нового, справлялся сам и временами его замещал казначей.
На другом конце длинного стола собирался постоянный замковый люд по мере
значимости – оружейный мастер, главный конюший, старший овчар, слуги.
Я преодолела высокую лестницу донжона, прошла
узким коридором, а подходя к главному залу, услышала громкий голос отца – он
кого-то гневно распекал. Кто же так провинился?
Но мне нужна матушка, она должна быть там, я бы
хотела отчитаться перед ней, пока все не собрались за столом, чтобы после ужина
я могла спокойно помыться и лечь спать.
Но войдя в зал, я остолбенела. Спиной ко мне стоял
отец, а перед ним двое незнакомых мужчин. Я сразу же поняла, кто они. Это были айвины
– высокие, длинноволосые, невозможно красивые. Под длинными распахнутыми
мантиями виднелись белоснежные рубашки и длинные кожаные жилеты, расшитые
яркими узорами из бусин, шнуров и тесьмы.
А я очень остро ощутила свое темное простое
платье, не совсем свежий передник, заскорузлые руки, которые только сполоснула,
отмывать их надо долго горячей водой и смазывать маслом. В зеркало сегодня еще
и не смотрелась, но была уверена – лицо обветрилось, а коса растрепалась.
Спрятав руки под передник, заворожено смотрела на айвинов
и с трудом понимала, что им говорил отец, вроде что-то об овцах. Более взрослый
айвин не обратил на меня внимания, хмуро слушая отца, а молодой, даже скорее,
юный айвин перевел на меня взгляд, и уголки его губ дрогнули, но улыбки не
последовало.
Отец неожиданно развернулся и резко бросил мне:
— Иди к себе!
— Но, отец, мне надо… – попыталась я возразить.
— Вон! – гаркнул он.
Ахнув, я развернулась и выбежала из зала, но
успела услышать: «Это ваша дочь, герцог Ланг?».
Сбежав с крутых ступенек донжона во двор, я
остановилась, пытаясь сдержать рвущиеся слезы обиды. Отец никогда не кричал на
меня, особенно при посторонних, самое большее, что он мог – укоризненно
покачать головой.
Куда мне теперь идти? В свою комнату, как велел
отец? Но для этого надо вернуться в башню, а делать этого не хотелось. Неожиданно
желудок выдал трель, напомнив, что в зале, как я успела заметить, накрыт стол,
а я голодна. И что теперь? Я сегодня останусь без ужина? Или гости скоро уедут,
и всех позовут к столу? А если они останутся, и будут ужинать только с отцом? А
как же я и все остальные? И где мать? В зале я ее не видела.
Когда приехали айвины? Почему я об этом не знала?
Впрочем… это, наверное, объяснимо. Я была на заднем дворе, бегала от прядильщиц
до ткачей, считала рулоны тканей и бобины с шерстью, на другое не обращала
внимание. А судя по тому, что отец выгнал меня, он не давал распоряжения
сообщить мне о гостях и не собирался представлять меня им.
Вздохнув, я решила пойти в пекарню, там меня
угостят свежим хлебом, а, может, и сдобной булкой и нальют молока.
Ломтем хлеба я разжилась, и даже кусок овечьего
сыра мне положили сверху, а булки уже унесли в донжон к столу, не было и
молока. В пекарне, судя по всему, никто не был осведомлен, что у нас появились айвины.
Это было странно. Хотя… откуда бы пекарям об этом знать? Впрочем… это же такая
новость, ее уже должны были разнести по всему замку. Выходит, гости пришли
тайно? Это вполне возможно, насколько я знала, они умели появляться неожиданно
там, где их не ждали и куда не звали.
А куда же мне теперь деться? В глубине двора за
хозяйственными постройками под самой стеной ограждения был небольшой островок,
где отсутствовал мощеный булыжник. Там росли несколько кустов малины, по паре
деревьев яблонь, груш и вишен, которые уже набрали цвет. Мы называли это место
садом, но, конечно же, это слишком громкое название для скромного уголка
зелени. Я решила пойти туда.
Встретившаяся по пути служанка из донжона
сообщила, что ужин для господ задерживается, но детей уже накормили, а для замкового
люда еду уже перенесли под навес у ткацкой мастерской, там стояли большой стол
и скамьи, и где обедали и ужинали сезонные прядильщицы и ткачи.
— Госпожа, вы знаете, что в замке появились
айвины? – испуганным шепотом добавила служанка. – Вы бы поостереглись, не
показывались им.
