Никита Королёв - Ты – ничтожество

Ты – ничтожество
Название: Ты – ничтожество
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Ты – ничтожество"

Один день из жизни человека, чьё чувство собственного ничтожества безгранично, абсолютно, божественно.

Бесплатно читать онлайн Ты – ничтожество


В этот день учёба закончилась раньше обычного. Он учился на… Ему, впрочем, было всё равно на кого, и не вижу причин, почему мне не должно быть. Было одиннадцать тридцать утра. В голове ещё зыбились воспоминания о виртуальной паре: слова однокурсников и свои, слишком смелые, несказанные, но будоражащие секундной адреналиновой вспышкой. Он сел пить чай. Точнее, это был второй завтрак, не менее плотный, чем первый, но позволить его себе он мог только под предлогом чая. Он насыпал в кружку одну неполную ложку сахара. Или полную? Или с горочкой? «Если хочешь жить долго и умереть безболезненно, забудь про сахар» – кто-то вдруг сказал в его голове. Посмотрев на дно кружки, на рассыпанную по нему непозволительно толстым слоем белую смерть, он принялся соскребать её оттуда обратно в банку. «Надо купить кубики, с ними всё намного проще» – подумал он. «Да и про чай можно тоже забыть, он выталкивает всю влагу в организме в межклеточное пространство, – сказал ещё один голос, непонятно откуда взявшийся. – Откуда вообще чай на Руси взялся? Кто-нибудь помнит, чтобы его здесь выращивали?» – всё вопрошал этот подлец. Он решительно не помнил, откуда тот взялся в его голове. Вероятно, это произошло в одну из тех ночей, когда он засыпал под всякие познавашки на ютубе, которые тот миксовал, как сельский диджей, до самого утра.

Ну вот, действие только на кружке утреннего чая, а уже непонятно из-за всех этих «он», «тот», с кем вся эта чайная история происходит. Просто имя того, о ком идёт речь, не то чтобы прозаичное – оно прозарушное, от названия того сайта, на котором доживают свой век всякие Пётры Михалычи, Павлы Петровичи и прочие неудачные прыжки в вечность. Он мысленно, но почти со слышным скрежетом спрашивал своих родителей, почему они были так тривиальны с ним. Они могли бы назвать его Эрастом или Греем, как это делали заботливые авторы раньше. Тогда в голове сразу рисуется миловидный юноша с прекрасными глубокими глазами, чёрными волосами и безукоризненной осанкой. Как корабль назовёшь, так он и поплывёт, – думал он, – и вот я, сутулый, с тёмно-русыми волосами, плыву по пробкам на кладбище».

От чая он все-таки не отказался, решив дать себе ещё отсрочку от правильной жизни. И когда последнее печенье, точно рассчитанное под последний глоток чая, было съедено, совесть неумолимо констатировала: липкие губы, слегка зудящее от сахара нёбо, комок сладкой густой слюны в горле и живот, вздувшийся от чайно-мучного мякиша. Все эти ощущения совесть подмечала с дотошностью заносчивого зубрилы с первой парты. «Переел» – заключил он с тихим отчаянием.

Выхлебав со дна кружки размякшие куски овсяного печенья, он встал из-за стола и… и… Он не знал, что дальше. Он стоял посередине кухни и понятия не имел, что он должен делать. И это непонимание насчет дальнейших действий стремительно сменялось пониманием чего-то, что все ощутимее сквозило холодком в животе и стискивало горло. Пониманием собственного ничтожества. Оно разливалось по нему как… как… Все поэтические фигуры и красивые сравнения, которыми он так любил описывать свои состояния, мысленно говоря о себе в третьем лице, куда-то подевались. Подло расступились перед ним, летящим в пропасть. Всё грядущее представлялось таким необязательным, все возможности с такой ужасающей лёгкостью заменялись друг другом, а образовавшееся временное окно виделось таким уродливо большим и несуразным – как уши Алексея, мужа Анны Карениной из романа Толстого, который он по своей ничтожности не читал, – что он словно бы прилип к плитке на кухонном полу. У этих ощущений прорезался голос: «Оглянись на свою жизнь: девятнадцать лет, маменькин сынок, не учишься толком и не работаешь. Чем ты вообще занимаешься? Как ты дальше-то по жизни будешь?» Голос был омерзительно сварлив и столь же омерзительно правдив. На страже его душевного спокойствия всегда стояли мамины друзья, которые между рюмками признавали в нём ребёнка индиго после того, как он как-нибудь особенно глубокомысленно на них смотрел или выдавал очередную мракоборческую браваду. Конечно, в такие моменты он опускал глаза и застенчиво улыбался – других вариантов поведения эти слова и не подразумевали. Но каждую такую реплику он как бы между делом, что называется, брал на карандаш, которым он в тайне от самого себя рассчитывал изменить мир. Однако – давно ли, с недавних ли пор – их мнение перестало быть авторитетным. Авторитет перешёл к этому мерзкому сварливому голосу. Но он, как самоед и вообще человек мнительный с самого детства, был готов такому повороту событий. В спор вступил другой голос. Вернее, он даже не спорил, а, скорее, с судорожной невозмутимостью обсуждал этого мерзавца, словно того и не было вовсе: «Не поддавайся, дружок, это лишь очередная фикция твоего обеспокоенного ума. Дай ей выговориться, и она, как и все ей подобные, растворится в пустоте». Ему очень хотелось прислушаться к этому голосу, правда хотелось, но он слишком походил на того притворно спокойного участника драки, который нервно хихикает и срывающимся тоном комментирует происходящее, пытаясь выглядеть осознанно и вразумительно, пока ему в морду не прилетит чей-то кулак.


С этой книгой читают
Когда Никита был еще совсем маленьким, его отец покончил с собой. Прошло много лет, Никита уже заканчивает школу, но иногда он приходит в комнату, полную памятных вещей, – в комнату, где всё произошло, – садится на пол и предается воспоминаниям. Однажды, погрузившись в них глубже обычного, Никита перемещается в прошлое и встречает своего отца, ещё такого же подростка, как и он сам. Вскоре Никита понимает, что цель его фантастического путешествия
Все думали о ЕГЭ, а Петя думал о ЭКГ. Все одолевали ДЗ, Петя же боролся с ОВЗ. Очередная школа была очередным филиалом одной и той же идеи: «Есть Петя – есть мяч». Но здесь ребята были ещё и с чувством юмора. На выходных лучшие из лучших, сливки класса, устроили пижамную вечеринку…
Она росла на кладбище. Отец был с ней очень строг, особенно по ночам, и она убегала в маленький гранитный город, где чувствовала себя настоящей великаншей. У неё там был друг, Ванечка. Вместе они ели конфетки с надгробий и любовались луной. С Ванечкой никто не играл, а зря – он очень добрый и храбрый мальчик. Однажды он дал ей слово, что никому её в обиду не даст.
Днём я работаю в книжном, а ночью лазаю по заброшкам: в парках, на окраинах. Но как-то раз я нашёл одну, прямо в центре Москвы, которая оказалась не такой уж и заброшенной. Смогу ли я доказать её обитателям, что мне не место среди темноты и сырости бесконечных коридоров? Сумею ли выбраться оттуда, имея при себе лишь карманный фонарик?
В книгу вошли четыре сказки – «Про бедного Иванушку», «Про непутевую бабу», «Про Семена Ложкаря» и «Сказочка про непослушных детей». Книга содержит нецензурную брань.
В один миг её жизнь резко изменилась. В одно мгновение она потеряла всех, кого любила. Остались лишь жалкие воспоминания, каждый раз задевающие израненную душу. И каждый раз вспоминая, в голове проносились одни и те же слова: «Пламя, ты забрало из моей жизни всё, что я любила. Безжалостно оставило одну в угоду себе и этому миру. Почему я до сих пор хожу по этой прогнившей земле? Почему я до сих пор дышу этим отравленным воздухом? Скажи, почему я
«В какой-то момент, когда стало чуть полегче, он вдруг понял, что похож на курицу, которая, склоняясь над деревянным корытцем и вытягивая шею, погружает клюв в воду, а глотнув, обязательно потом запрокидывает головку назад, устремляя красновато-оранжевые глазки в небо. Так подсказала ему память детства, когда он приезжал в село к бабушке и дедушке, пока они были живы, и по их просторному двору вольготно расхаживали пеструшки – в Киеве на асфальте
Видать, малыш тоже устал от ожидания встречи с новым хозяином и радостно закружился по коробке, виляя хвостом. Мать прикрыла его второй частью с наклеенным огромным бантом. Это был единственный подарок, что попал в этом году не под ёлку, а прямиком в руки ребёнка.
Автор книги – веселый Водолей из Москвы.Она живет в Германии. Истоптала 30 пар кроссовок в поисках новых впечатлений и событий. Обожает обниматься и влюбляется в новых людей и города.
После непродолжительного знакомства Александр пригласил свою подругу Наташу в баню. Красивая история создания дружной семьи.
Каково это, быть участником апокалипсиса? Кошмарно, я вам скажу. Потому что, когда на твоих глазах экспериментаторы уничтожают население планеты, а города превращаются в кладбища.... Это не просто страшно. Просто Вселенная наделила тебя четвертой группой крови, как и остальных оставшихся в живых. А экспериментаторы, угробившие весь мир, желают поиграть с тобой в кошки-мышки, а если ты перестанешь упрямиться и примешь их правила игры, тебя ждет не
Вместо суда, исправительной колонии лопата и похоронная команда; комары – самое серьезное испытание. Витю ждёт квест в местах боев в Себежском укрепрайоне, где против 170 СД 1-го формирования шли эсэсманы. Поисковики подняли нескольких бойцов (ФИО подлинные), останки повезли на родину. Чумачечую Сану пропавшие без вести в ВОВ не волнуют, она еле в в адеквате, в анамнезе трагическая первая любовь. Сумеет ли втянуть он девушку в поисковое движение?