Потолок. Стена.
***
Каждый день наступает рассвет.
Каждый день он спрашивал себя: “Зачем?”
***
Ему опротивело видеть незнакомые знакомые лица и врать на вопросы. Часто он вызывал у людей негодование своим поведением. Общепринятые приличия, такие как приветствие, ускользали из его внимания.
Пару близких человек уже привыкли к безответным звонкам и отключенному телефону. Каждая их попытка поговорить вызывала улыбку у Марко, – объяснять что у тебя на душе кому-либо – абсурднее вещи нет – если человек поймет, то он поймет без слов, без намеков, – был убежден Марко. Ему было необходимо расставить все точки над “и”, решить раз и навсегда. Найти окончательный ответ, пусть и неверный, но который станет оправданием его последнему выбору.
***
1
– В последнее время я зачастила к психологу. Мне просто нужно поговорить с кем-то, – усмехнулась Силена. – Все тебе улыбаются, у всех все хорошо, что даже до чертиков бесит, – она закрыла глаза и устало вздохнула, – ведь это ложь.
Марко ничего не отвечал. Он продолжал делать то, что делал до ее прихода.
– Ты счастлив?
– Вполне, – без промедления ответил он.
– Вполне…, – повторила Силена, – это слово не сочетается со счастьем. Ты счастлив либо нет. Это как дважды два. – Силена откинула голову на диван и смотрела теперь на потолок, – И в чем я ошиблась? У меня есть все и ни в чем не нуждаюсь…но это все не спасает меня от паршивой тоски. Мой смех истеричен. Если психолог спросил бы, я добавила бы “мой смех носит темный цвет”.
После долгой паузы, Силена снова пристально посмотрела на него.
– Чувствую себя жалкой. Оглядываясь назад, понимаю, что я для тебя никогда не была кем-то бо’льшим. Хотя ты и никогда не давал мне надежд.
Его безучастный вид и полное равнодушие к ней злило Селену, несмотря на то, что это было его привычным поведением. При каждой встрече Силена ждала, что Марко взглянет на нее иначе, но ничего не менялось.
– А раньше ты был заботливее.
– Нет, не был, – отрезал Марко.
– Ты прав, ты никогда не был заботливым, но ты всегда был как гора, за которой можно было спрятаться. А теперь ты и это не позволяешь сделать. Я никогда не понимала тебя, теперь и подавно… но уверена в одном – ты несчастен, как и я.
Марко было бы глубоко безразлично насколько она права. Очередная обложка той же книги. Марко хорошо знал свою старую знакомую. Она была человеком, которая использовала все пути, чтобы достигнуть своей цели и могла с легкостью манипулировать окружающими как хотела. Она хитрила, придумывала, выкручивалась, хотела жить красиво. “Это нормально – пытаться жить, желать, стремиться” – размышлял Марко, но не понимал.
У него были дорогие костюмы, и комфортная жизнь, но это было между прочим, по ходу дела… без лишних сопротивлений. Он получил достойное образование и беззаботное детство, и все что его окружало было ему привычным.
Марко снова наполнил ей бокал.
– И ты дашь мне выпить всю бутылку?
– Разве ты не за этим пришла?
– Да, но я думала, ты удержишь меня от глупостей, – разочарованно прошептала она. – И все таки, мы в одной лодке, Марко, – как ни в чем не бывало продолжила она улыбаясь. – Какие мы взрослые, и такие жалкие – такая она жизнь, да? – Селена снова смотрела на него, – В детстве всегда считала, что взрослые совсем не умеют жить. А сейчас, смотрю и сама разучилась…не за тем я гналась, даже смешно, как так получилось?.. Это произошло так незаметно. Вроде и не забывала…
– Дети верят безвозмездно.
– Такое свойство у взрослых называется инфантильностью. Не понимаю к чему ты. – После недолгой паузы, Селена продолжила, – Могу лишь сказать наверняка, что глупые намерения, скорее и лучше одобряются другими. Я умная девочка, правда ведь? Ведь так проще жить… когда нет других ориентиров. У меня никогда не было подушки безопасности… Не брось меня родители, возможно я была бы совсем другой. Ты не хуже меня знаешь, какого это. Правда?
Было бы неверно говорить, что они были когда-то близкими друзьями, просто время сделало их таковыми. Селена никогда не заходила за границы, где она могла стать для него никем. В нем была всегда какая-то уверенность, которая завораживало ее, да и внешне Марко производил неизгладимое впечатление на девчонок, но никогда она не давала знать о своих чувствах. Она молчала, чтобы быть ближе к нему в роли человека “между прочим”, который оказывался в компании, где был он, в ситуациях, где были общие проблемы. Селена даже как то завела парня, чтобы показать ему свое абсолютное равнодушие и быть просто знакомой с общими интересами. Теперь, спустя годы она может вломиться так без звонка к нему наперекор тому, что он не рад этому, потому что он не был бы рад никому. Сейчас, Селена, думала о том, что он единственный к кому она испытывала такие сильные чувства. “Любовь или просто неутолимый интерес” – часто размышляла она.
Силена всегда была энергичной и веселой, но сегодня она казалась обманутой. Она предложила поужинать в одном излюбленном ее кафе. Там же, после ужина они и расстались.
Это был ее прощальный визит. Они оба понимали, что вряд ли увидятся снова. Силена уедет, попытается изменить свою жизнь, как бы то ни было продолжит жить, – “ как и все и все продолжает жить и существовать в той или иной форме…” – подумал Марко.
Все меняется. Предметы стареют, а люди отчаиваясь, взрослеют. Мир же Марко стоит на месте – непринужденно, но безвольно. Равнодушие ко всему стало его привычным состоянием. Его ощущение – это плоскость, двумерное измерение, без рельефа, без формы и изящества линий. Ничего не ощущать – ни боли, ни радости....страшно, но кажется уж лучше так, – “честнее”, – считал Марко, словно имея таким образом более близкие к истине данные уравнения, от которых можно отталкиваться в поиске ответа задачи.
***
2
Марко на время переехал в город в котором вырос. Это место не хранило дорогих воспоминаний о детстве, напротив, было время когда он хотел убежать отсюда больше всего на свете. Теперь же он и не помнил то чувство, и с удивлением желал понять к чему он тогда хотел бежать… “Странное ощущение”.
Вечером он выходил из четырех стен съемного дома и заставлял себя поужинать – терпеть унизительное физическое недомогание ему хотелось меньше всего. После, он просто шел, шел с затуманенным разумом пока не встречал утро. И каждый день он ходил до рассвета, часто брал такси и возвращался в апартаменты, спал, завтракал в кафе на углу, тренировался до изнеможения, принимал душ, ужинал в кафе, и опять он бродил по улицам пустынного города. Для него это стало своеобразным снотворным и отвлекающим маневром от мыслей. Он как одержимый в судорогах бежал от себя и предавался забвению, но с некой опаской предостерегая себя от безвозвратного шага. Где, интересно, был его предел? “Просвет или тупоумие – что-то одно из двух точно должно меня настигнуть” – с ухмылкой думал он.
