ПРОЛОГ
«Три грации» Антонио Канова, как скульптурная группа, существуют в двух вариантах. В Эрмитаже находится первый вариант, который был выполнен для Жозефины Богарне, первой супруги Наполеона Первого, около 1810 года. Джон Рассел, 6-й герцог Бедфорд, посетив мастерскую Кановы, захотел выкупить скульптуру для своего поместья, однако ему было отказано. После кончины Жозефина в 1814 году ее наследники продать скульптуру также отказались. От сына Жозефины Богарне, Эжена Богарне, она перешла к внуку Максимилиану, который, в свою очередь, увез шедевр Кановы в Россию. Герцог Бедфорд заказал Канове вторую версию «Трех граций». Скульптор изваял практически таких же Евфросинию, Аглаю и Талию, и в 1816—1817 годах три грации прибыли в поместье Бедфордов Уобёрн-Эбби. Эту вторую версию «Трех граций» Кановы из поместья герцогов Бедфордов выкупили совместными усилиями Музей Виктории и Альберта и Национальные галереи Шотландии за 7,6 миллиона фунтов (11,5 миллионов долларов). Раз в три года грации переезжают из одного музея в другой.
(взято из интернет-источников)
Скульпторы, как и живописцы, делают этюды. Этюд сделанный мастером является, несомненно, произведением искусства. А если он вышел из рук гения, то это уже шедевр за которым охотятся антикварные и арт дилеры всех мастей.
Мне довелось видеть у одного коллекционера две мраморные скульптуры девушек, которые он выдавал за третий, уменьшенный, вариант, или этюд Кановы к «Трём грациям». Возможно, так оно и было…
Все имена и действия в этой книге вымышлены и являются плодом воображения…
1
Потрепанная милицейская «семерка» «Жигули» вневедомственной службы «Охрана», в начале десятого вечера, скрипя подвеской на ухабах, въехала на парковку перед супермаркетом.
Старший сержант милиции Егор Мазуркевич выбрался с переднего пассажирского сидения, открыл заднюю дверь, стянул с себя шлем, автомат, бронежилет и бросил все на заднее сидение.
– Я скоро… – сказал он водителю-напарнику и, с отмашкой, захлопнув непослушные переднюю и заднюю двери «семерки», пошел в магазин.
Походив по пустому маркету с корзинкой между стеллажей, он набрал нехитрой снеди: «колу», чипсы, пончики, пару шоколадных батончиков и со своими покупками направился к кассе.
При расчете с ним, моложавая, но излишне полная кассирша, стреляя сильно накрашенными глазками, неосторожно уронила пятитысячную купюру себе под кассовый аппарат и колыхаясь всем телом полезла ее доставать.
Егор с опаской глянув на затрещавшие на ней по швам джинсы и форменный жилет предложил:
– Красавица, давай ты мне дашь другую купюру, а эту достанешь потом!
Но раскрасневшаяся от напряжения и удовольствия, что заработала комплемент, «красавица» медленно, как рубка подводной лодки, показалась над кассовым аппаратом.
– Я уже достала… – с легкой отдышкой сообщила она.
– Слушай. – сказал Егор. – Это какая-то «стремная» купюра. Я ее не стану в портмоне класть. Вдруг она опять выскочит вместе с бумажником? Я ее пущу «на случай»! Выиграю че-нить и с тобой поделюсь! Разбей мне ее помельче!
Улыбаясь, кассирша разбила купюру на пять тысячных бумажек.
Егор Мазуркевич вышел из маркета с пакетом в руках и, глянув на задремавшего в машине напарника, быстро направился к сияющему неоновыми огнями входу с надписью «МАКСБИТ. ИГРОВЫЕ АВТОМАТЫ».
Внутри помещение было разделено на два зала – большой с игральными автоматами и маленький – бар.
– Посторожи… – сказал Егор бармену и кинул на стойку пакет с покупками, а сам пошел в большой зал к автоматам.
– В форме нельзя! – несмело окликнул посетителя охранник пустующего зала.
Егор досадливо отмахнулся и подошел к ближайшему автомату.
Вышел он из игрового зала с унылым выражением на лице, закурил, посмотрел на свои пустые руки, чертыхнулся и пошел в бар забирать пакет с продуктами.
– Где ты ходишь? – воскликнул его коллега, крутясь как на иголках на водительском сидении. – «Сработка» на нашем участке! Уже пять минут диспетчерская вызывает!
– Ага… – буркнул Егор бросив пакет с продуктами на заднее сидение, натянул на себя бронежилет, взял шлем и автомат, потом порывшись в пакете достал два шоколадных батончика и сев на свое сидение протянул одну шоколадку напарнику. – На!
«Семерка» взревела перетруженным движком и резво выкатив с парковки уехала в темноту.
Через пять минут машина притормозила в пустынном переулке старой застройки, перед крыльцом с белой металлической дверью и видеофоном. Оба милиционера вышли из машины, подошли к белой двери. Егор нажал на кнопку видеофона.
Дверь открыли не спрашивая. За дверью стоял взъерошенный молодой человек – ночной офисный сторож.
– Ну, что там сегодня? – спросил Егор, входя в холл офиса.
– Как всегда – крысы! Носятся в кладовке, что дурные, опять зацепили проводку! – ответил сторож.
Егор вдвоем со сторожем пошли смотреть кладовую, а водитель, закрыв за собой дверь офиса на щеколду, подошел к столу, на котором стоял монитор видеофона и телефонный аппарат, снял трубку и набрал диспетчера.
– Алло! Старшый сержант Неронский. Мы в «ДалПаке». – сказал он когда на том конце провода подняли трубку. – Опять ложный вызов. Пора им штраф вкатать, чтобы, наконец, переложили проводку сигнализации!…
Открыв дверь кладовки, сторож включил свет и посторонился, пропуская Егора.
Тот без особого вдохновения осмотрел кладовую. Стукнул ботинком по горке картонных коробок со старыми документами. Там что-то зашуршало и затихло.
– Крысы… – подтвердил он предположение ночного сторожа. Потом испытующе посмотрел на охранника – Есть че?
– Ты ж на службе… – испуганно пробормотал сторож.
– Чепуха… – подмигнул Егор и протянул сторожу раскрытую ладонь. – Давай…
Недовольно кряхтя, сторож достал из нагрудного кармана джинсовки самокрутку и, крепко сжав ее пальцами обеих рук посередине, аккуратно переломил пополам. Одну половинку он отдал Егору, вторую осторожно спрятал себе обратно в карман.
– Ну ты жлоб! Мне че ее теперь с пинцетом тягать? – возмутился Егор.
– Да ладно, ты! – зашипел сторож в ответ. – Мне еще целую ночь тут куковать. Сканворды что ли разгадывать?
– Егор, пошли! – окликнул напарника водитель.
Сев в машину они проехали вперед по переулку в темноту. Там машина притормозила у обочины. Напарник в бронежилете за рулем, неуклюже попытался развернуться к заднему сиденью.
– Подай пакет. – недовольно буркнул он, видя как Егор с улыбкой следит за его стараниями.
Егор подал напарнику пакет, опустил стекло, достал половинку самокрутки, прихватил ее самым краешком губ, осторожно прикурил, придерживая ее ногтями указательного и большого пальца руки, затянулся и блаженно улыбаясь, выпустил струю дыма.
