1. Глава 1
Колин Эрэссэа стоял на краю леса, придя туда, куда вела ненависть и звала магия крови. Он знал, что не выживет, когда убьёт того, кого искал и от этого только злая улыбка кривила прекрасные губы. Это была дорога в один конец. Он не боялся смерти: он уже умирал, там на поле боя, когда адская гончая разорвала ему грудь, а вокруг гибли его воины. Последним взглядом угасающего сознания он тогда увидел Демиурга, склоняющегося над ним… Глаза зло сощурились: лучше бы он сдох тогда в той битве, чем спасение и такая судьба.
Тишина вокруг настораживала, заставляя напряженно вслушиваться. Да и в деревне, лежащей за полем, было подозрительно тихо: ни лая собак, ни шума домашней живности, ни запаха дыма из печных труб. Даже обычных звуков молота по наковальне, криков матерей на непослушных детей, визгливых переругиваний соседских баб не было. Стояла мёртвая тишина, не разбиваемая звоном насекомых и криками, попрятавшихся от хищника, птиц.
С лёгким лязганьем вытащив меч из ножен, воин, настороженно оглядываясь, готовый к нападению, сделал первый шаг к цели. Тихо ступая и поводя вокруг себя клинком, молодой мужчина крался по широкой улице с добротными домами, прячась в тени заборов. Взгляд цеплялся за мелочи: пересушенное бельё, висящее на верёвке, перевёрнутое корыто, брошенный в спешке инструмент. Крепкие дома с большим подсобным хозяйством, даже на первый взгляд богатая деревня: в такой бы жить и жить.
Вот только она оказалась мёртвой: ни сельчан, ни животных. Колин внимательно оглядывался по сторонам, пытаясь первым обнаружить противника. Эта деревня стояла в десяти днях пути от линии фронта, и боевые действия сюда не доходили. А разведчики, которых его бывшие командиры засылали в стан врага, старались не привлекать к себе внимание, обходя деревни стороной, где все знают друг друга и сообщают властям о чужаках. Для Колина оставалось тайной, кто же уничтожил жителей и домашний скот.
Палевые до светло-жёлтого, почти белого цвета глаза с черной окантовкой радужки настороженно ощупывали округу, но ничего подозрительного не находили. Никто не выпрыгивал к нему с мечом наперевес, не появлялись из-за угла твари хаоса, не шатались зомби.
Тишина оглушала и давила, заставляя быть бдительнее. Чутко прислушивающийся к окружающим шорохам, напряжённый, как стрела, воин осторожно продвигался вперёд, туда, к самому крайнему дому. Он знал, что именно в нём найдёт того, ради чьей смерти проделал такой долгий путь. Весёлая злость рвалась из души: осталось немного и он получит право на перерождение. Пусть и не в своём мире, но будет свободен от связавших его оков.
Светящиеся в темноте глаза осматривали дверь, выискивая защитные плетения и ловчие сети, но ничего не было. Вдруг крик боли разбил тишину, заставляя сердце пропустить удар, настолько неожиданным он оказался в безмолвии, царящем вокруг. Голос, полный муки, сорвался и, последовавший за ним мучительный стон, заставил Колина ногой выбить дверь и ворваться в избу, готовясь как к нападению, так и к отражению атаки. Сени оказались пусты, а в горнице на полу лежал полыхающий человек.
Девушка давно не помнила кто она и что с ней произошло. Огонь уничтожал память, выжигая кем она была, воспоминания о родителях, о детстве и юности. Вот лицо матери, зло плюющей обидные слова отцу: “Я родила для тебя, вот и расти её, а меня оставь в покое!” Воспоминание промелькнуло, уже не вызывая горечи и сгорело, осыпаясь пеплом. Вот взволнованный отец: “Доченька, ты будешь учиться в Корее, в самой лучшей Школе Искусств,” — и ветер вновь уносит пепел сгоревшего видения.
Девушка сперва пыталась держаться за имя, повторяя его, как мантру, чтобы не потерять себя, но огонь оказался безжалостен, выжигая память о нём. Кости плавились, кожа текла, словно масло, и не было конца боли. Куда бы девушка ни шла, повсюду встречала пламя: то ревущее злое, то безжалостно терзающее плоть и душу, то гневное, выжигающее чувства, переплавляющее её во что-то другое, чему у неё не было имени.
Нестерпимая боль не оставляла её ни на минуту. Девушка пыталась просить неизвестно кого, чтобы остановили муки. Молила о смерти, тьме и покое, но её не слышали или не хотели прекратить страдания.
Ворвавшийся в горницу Колин, не задумываясь, сорвал покрывало с кровати, накрывая горящего, и тот затих. “Отмучился, горемыка”, — парень откинул край одеяла с лица, чтобы убедиться в смерти неизвестного и не поверил своим глазам. Чистая, не тронутая огнём кожа слегка мерцала, словно под ней горели угли: дунь и пламя взовьётся вновь.
— Как такое может быть? — тихо прошептали его губы, а пальцы дрогнули, остановившись в миллиметре от кожи щеки, не решаясь дотронуться.
Густые длинные ресницы затрепетали и вдруг медленно приподнялись, открывая темно-зелёные глаза, ещё ничего не видящие, не понимающие. И только в эту минуту парень понял, что тот, кого так долго искал, лежит здесь в его власти: беспомощный и обессиленный. Не задумываясь и не давая магии крови сработать, он выхватил клинок.
Боль, вечность терзавшая девушку, отступила, а взгляд прояснился. Когда очертания предметов стали отчётливее, она разглядела тёмного ангела, радуясь его приходу. Но счастье оказалось недолгим, огонь и боль вернулись, заставляя выгибаться от нестерпимой муки и кричать, срывая голос. Последнее, что она увидела, теряя сознание, приближающийся к горлу нож и испытала облегчение. Убийца прервёт её мучения и подарит долгожданный покой и забвение. Нет, девушка не боялась, наоборот, испытала радость и благодарность, благословляя руку, направившую клинок.
***
Колин не спал вторые сутки, сидя в обнимку с мечом у изголовья кровати, на которой металась в забытьи девушка. Парень не смог убить, а потом стало поздно. Магия крови не дала ему ни единого шанса. Жалел ли он о своём решении? Нет, не жалел. Приняв решение, воин признал свою судьбу, хотя, возможно, где-то глубоко в душе жило сомнение.
Сейчас его волновала безопасность девушки, тихо стонавшей во сне. Ещё в самый первый день он обошёл рукруанскую деревню, пытаясь отыскать живых, но нашёл только несколько трупов. По внешним признакам определил, что их убили твари бездны или как ещё их называли — гончие ада, живущие в Рукруане. В Мир Виреи, где родился и вырос Колин, эти чудовища, убивающие всё живое, приходили отсюда.
Когда-то давно два разных мира жили счастливо, не зная друг о друге. Но то ли сломалась вселенская механика, то ли были совершены запретные магические обряды, но два мира оказались притянуты один к другому. Граница соприкосновения получилась довольно большой. Она могла бы стать пограничной территорией со свободной от пошлин торговлей. Живущие на Вирее были бы счастливы сотрудничеству, но с Рукруана пришли не с предложением о мире и партнёрстве, а стаи безжалостных убийц.
