Я придумала тебя и из снов своих прозрачных
соткала, а ветер с моря сделала твоей душой.
Много-много янтаря я нашла на побережье –
он горячий был от солнца – это на глаза тебе.
А густой июльский мёд опьяняюще-душистый
я добавила в янтарь и в оттенок твоей кожи.
В чёрный выкрасила волны, что беснуются у скал –
это будут твои кудри, я их стану усмирять.
Зной полуденного солнца и ночной росы прохладу,
что ложится на фиалки на высоком берегу,
я смешала и решила: для твоих ладоней это –
и ещё луны немного я добавила туда.
Забродивший сок вишнёвый я мазком широким, смелым
положила вкруг жемчужин и закончила портрет.
А закончив, обрамила, да не рамкой золочёной,
а кольцом – живым и тёплым – своих тонких нежных рук.
И потом гадала долго: как же всё это исправить,
чтобы быть с тобою рядом и рассудок не терять…
Но придумать не сумела и, когда тебя целую,
голова моя шальная – что пустой и звонкий мяч…
* * *
Колыбельная
Тихо-тихо – словно лучик – прокрадусь к твоей постели,
залюбуюсь и останусь, затаюсь и не вздохну.
Нежным-нежным ветерочком лба коснусь и еле-еле
кудри чёрные, как волны, я дыханьем всколыхну.
Сладко-сладко – словно мёдом – губ твоих коснусь губами,
на ресницах невесомой звёздной искрой примощусь.
А с рассветом звонко-звонко я дождём пробарабаню
и весёлой лёгкой тучкой в небо синее умчусь.
* * *
