Ощущение безумия становилось навязчивым. Что делать, к кому обратиться? Первокурсник Кирилл еще не обзавелся институтскими друзьями, в начале первого семестра все вежливо настороженны, сближаться не спешат. Да он не рассказал бы это даже приятелям, которые остались в городе детства.
Когда они с матерью приехали, чтобы обустроить его на время учебы, то поселились в гостинице. Казалось, найти съемную квартиру в большом городе будет совсем просто. Обратились в агентство, им дали список адресов, за который, кстати, они прилично заплатили. Оказалось, что это новый способ мошенничества, квартиры по этим адресам не сдавали. Кирилл даже хотел забрать документы и вернуться в поселок, видя, как измучилась мать. Денег едва хватило бы на съем комнаты на окраине, посредникам они больше не доверяли, поэтому сами искали объявления и обходили удаленные районы. И тут молодой человек нашел объявление об аренде этой квартиры. Квартира была в двух шагах от института и сдавалась по цене комнаты в общежитии. Как же они обрадовались такой удаче!
Уютный зеленый дворик, старый двухэтажный особнячок, разменявший сотню лет, возможно, и не одну. Сдаваемое жилье находилось на первом этаже. Разумеется, их не смутила маленькая площадь, темнота и сырость, главное, что доступно, отдельно, близко к институту, есть удобства.
Несколько дней ушло на обустройство, а потом мама уехала, а он остался один, через неделю начинались занятия. Он целыми днями гулял по городу, наслаждался свободой взрослой жизни. Возвращался затемно и почти сразу засыпал. Первая неприятность случилась на четвертый день. Он вернулся раньше обычного, но в квартиру попасть не мог, замок почему-то заклинило. Кирилл не знал, что делать. Он легко бы справился с проблемой, замок был самый простой, но ему нужны инструменты. Позвонил хозяевам, те не ответили. Пришлось идти, знакомиться с соседями. И тут он столкнулся с первой странностью – звонил в каждую дверь, но никто не отрывал, не было слышно никаких звуков, дом казался необитаемым. Лишь в соседнем подъезде, из квартиры на втором этаже доносились запахи пригоревшего супа и слышались шаркающие шаги. Из-за двери показалась субтильная фигурка старушки. Маленькое остроносое личико с темными глазками, порывистые движения, клочки серых волос, выбивающихся из-под платка, делали женщину похожей на крысу.
– Извините, я ваш новый сосед, не могу попасть в квартиру, замок заклинило, – Кирилл боялся, что ему не поверят.
– Из третьей, – хрипло хихикала старушка. – Инструмент я тебе дам, но уезжай-ка ты отсюда, не принимает тебя квартирка.
В этот момент свет закатного солнца пробился сквозь пыльное подъездное оконце и покрыл лицо старушки багровым румянцем. Кириллу стало жутко.
Язычок замка, не реагировавший на повороты ключа, легко поддался старухиной отвертке. Когда относил инструменты, впервые заметил, что почти все окна были темные, свет горел лишь в его и старухиной квартире.
– А что, кроме нас здесь никого нет? – решился на вопрос, протягивая коробку хозяйке.
Но та лишь засмеялась и захлопнула дверь.
На следующий день он сменил замок и купил инструменты. Хотел уведомить хозяев, но их телефон по-прежнему не отвечал. Это была первая бессонная ночь, он ворочался на старой кровати и вслушивался в ночные шорохи и скрипы.
Вечер вновь встретил неоткрывающимся замком. Этого просто не могло быть, ведь накануне Кирилл все проверил, все прекрасно работало. Инструменты были внутри, пришлось опять идти к соседке.
Старуха открыла до того, как он поднялся на этаж.
«В окно видела что ли?» – подумал молодой человек. В этот раз она не была настроена столь благодушно. Протянула ему отвертку и прошипела:
– Это последнее предупреждение, убирайся. Собери свои вещи и съезжай.
– Мне некуда ехать.
– Твои дела.
Как и в прошлый раз, замок щелкнул от легкого прикосновения старухиной отвертки.
Начались занятия, Кирилл старался меньше бывать дома. Новая обстановка, отношения, новые требования захватили юношу. Казалось, что страхи остались в прошлом, разве отвертка, которую он так и не вернул старухе, была всегда с ним.
Через две недели от спокойствия не осталось и следа. Все началось в ночь с шестнадцатого на семнадцатое сентября. Вечером Кирилл готовился к первому семинару, уснул за полночь. Проснулся от странных звуков, казалось, кто-то ходит по квартире. Глухие, шаркающие шаги раздавались совсем близко. Юноша рывком поднялся с кровати, зажег свет, но в комнате было пусто. Подсвечивая телефоном, он прошел в коридор и остановился у входной двери. И тут он услышал хриплое дыхание астматика с присвистами и легкими стонами. Кто-то затаился у его квартиры, затаился и болезненно дышит. Кирилл чувствовал, как холод тонкой струей стекает по позвоночнику, как немеют пальцы, как перехватывает дыхание. Стоны, за ветхой от старости дверью, перешли в рулады, а потом и в обрывки речи. Такого ужасного голоса он никогда не слышал. Казалось, что это старое, высохшее дерево забралось в подъезд, и скрипит трухлявыми ветвями: «Отопри, отопри».
Кирилл очнулся на холодном полу в коридоре. Как получилось, что заснул здесь, у входной двери? На занятиях не мог сосредоточиться на лекции, вяло участвовал в семинаре, а после сидел в парке до самых сумерек. Смотрел, как темнеют аллеи, как людской гул тонет в шорохе листьев, срываемых осенним ветром.
Дверь открылась легко, отвертка старухи не потребовалась. Молодой человек прошел по квартире, щелкая выключателями. Он решил спать со светом. Укрался с головой одеялом, но сон не шел. Тишину нарушало только тиканье старинных хозяйских ходиков, которые он заводил каждое утро. Кирилл старался сосредоточиться именно на этом звуке, даже сопровождал счетом. Тик-так, тик-так, тик… Тишина навалилась студенистым телом, стало трудно дышать. Кирилл хотел выскочить во двор, но он больше не чувствовал ног. И тут появились голоса, сначала тихо, потом все громче, громче. Молодой человек пытался разобрать слова, но голоса сливались в многомерный гул. Желтый свет пыльной лампочки задрожал, несколько раз мигнул, и стало темно.
– Отдай мой кошель, слышишь, – выл кто-то басом.
– Быстрее, Глафирка, быстрее, сейчас извозчики просыпаться будут, – зло зашептали в ответ.
– Да тороплюсь я, не видишь что ли, ноги застряли…
