1. 1
Так страшно мне ещё никогда не было. Сердце бьётся где-то в горле, в пальцах дрожь, на ладонях холодных пот. Кажется, вот-вот чувств лишусь.
— Развяжите меня немедленно! Эй! — я ёрзаю, пытаясь высвободить связанные за спиной запястья, но липкий скотч, которым мне их обмотали, не поддаётся ни в какую. — Вы меня слышите?!
Душный мешок на голове не даёт нормально вдохнуть кислород, что особенно ужасно, когда накрывает паника.
— Замолчи уже! Раскудахталась, курица! — с моей головы сдёргивают злосчастный мешок, и я хотя бы вижу происходящее. Ну как вижу… тем глазом, с которого не съехали, перекосившись, мои очки. Вторым слегка мутновато.
А происходящее, мягко говоря, не радует.
— Что вам от меня нужно?... — пищу, притихая. Идея возмущаться громко уже как-то не прельщает.
Передо мною двое мужчин. Один высокий, одетый в брюки и белоснежную рубашку. Статный и весьма красивый. Думаю, ему и сорока нет. Лет тридцать пять, не больше. Он выглядит серьёзным, даже скорее хмурым и недовольным.
Второй — невысокий коренастый мужик лет сорока пяти. Лысый и в кожаной куртке.
— Отлично, — качает головой устало высокий, — теперь она ещё и увидела нас. Сергей, вот я вроде бы чётко сказал: найди моему сыну репетитора. А ты кого мне притащил?
— Так это… — лысый чешет затылок, глядя сконфуженно. — Вот же… училка. Возле школы взял. Это ж вроде одно и то же, да, босс? Что училка, что этот ваш… репетитор.
— Ты придурок, Сергей? — высокий сжимает переносицу пальцами.
— Да я откуда знал, Аким Максимыч! Я ж как лучше хотел! Вот слово пацана вам даю — как лучше!
— Ты со своим словом пацана завязывай! Времена уже не те, не девяностые ваши. Я, если бы знал, что вместе с делами отец передаст таких придурков, как ты, бригадиром бы на завод пошёл лучше!
Я молча слушаю их перепалку, переводя взгляд с одного на другого, и вспоминаю, как прекрасно начался сегодня мой день.
Утром я выпила своё любимое какао с корицей, наблюдая в окно, как падает лёгкий снежок. На работу шла не спеша, наслаждаясь солнечным зимним днём. Мороз был не сильный, ветра не было — красота!
В школе день проходил легко и весело. Я объявила оценки моему любимому четвёртому “Б”, а потом мы провели весёлый классный час на новогоднюю тему. Вдоволь насмеялись. Родительский комитет довёл до слёз тёплыми словами и подарил чайник. Спасибо им большое! Мой-то как раз начал подтекать.
После обеда у нас было торжественное совещание, директор всех поздравила, профком обеспечил поздравление шампанским и бутербродами, и нас всех с Богом отпустили на новогодние праздники, напомнив, что первого-второго января нужно обязательно посетить неблагополучные семьи.
Мы с девчонками вышли вместе. Вот только я обнаружила, что забыла флешку с рабочей программой на третью четверть, а в праздники как раз хотела поработать. Всё равно брат не сможет приехать, у них там в университете в общежитии тоже праздник намечается.
Сказала девочкам меня не ждать, нам только половину пути вместе идти. А как вышла, уже и стемнеть успело. Едва за ворота успела завернуть, как на голову мне надели мешок, руки связали, затолкали в багажник машины и куда-то увезли.
И вот я здесь…
— Репетиторов на Абито сейчас ищут, молодые люди, — я попыталась чуть повести носом, чтобы очки встали ровнее, но удалось не особенно. — А не похищают. Немедленно отвезите меня туда, где взяли!
И будто только сейчас они вспомнили обо мне. Мужчины повернули головы и внимательно посмотрели.
— И что нам теперь с ней делать, а? — покачав головой, спрашивает главный. — Она-то нас видела.
— Да что, босс… — пожимает плечами лысый. — Что и положено в таких случаях.
Он делает движение большим пальцем, чуть приподняв его в направлении горла, а у меня кровь стынет от страха. Вот-вот зубы застучат. Да они уже, собственно, стучат.
— Не надо, — вжимаю голову в плечи. — Лучше обратно отвезите. Я никому не скажу. Честное слово.
Уж не знаю, имеет ли для бандитов, коими эти двое являются, вообще смысл это выражение. Может, надо было сказать “слово пацана”?
— Ну это вряд ли, — сводит хмуро брови который Аким Максимович. — Обратно ты точно не поедешь.
2. 2
— Вы не имеете права держать меня против воли! — адреналин притупил страх и чувство самосохранения, которые настоятельно советовали мне помолчать. — Это запрещено законом, вообще-то. Меня искать будут! Ой…
Главный кивает лысому, и тот подходит ко мне, держа в руках нож. Я зажмуриваюсь, задержав дыхание, от леденящего ужаса, когда он наклоняется ко мне. Сердце буквально выскакивает из груди, лупит на полную катушку, качая адреналин по венам.
Но лысый только перерезает скотч, а потом грубо дёргает меня за плечо, поставив на ноги. Я тут же отшатываюсь от него, отхожу на шаг. Растираю свои бедные запястья, затёкшие во время вынужденного положения. Синяки, наверное, останутся. Но, кажется, это моя не самая большая проблема сейчас.
— Как вас зовут? — повелительным тоном спрашивает главный и окатывает меня своим тяжёлый взглядом, от которого морозом кожу пробирает.
— Олеся Станиславовна, — наконец мои руки свободны и я могу поправить очки.
— Аким Максимович. Очень приятно, — представляется и кивает главный, протягивая мне руку.
Вот так наглость!
Похитили меня, мешок на голову надели, держали со связанными руками, убить угрожали! А теперь руку мне протягивает для приветствия. Светский приём ещё пусть устроит.
— Не очень, — складываю руки на груди и смотрю на него исподлобья.
Вот вроде бы с виду такой представительный мужчина. Умный — по глазам видно. Взгляд острый, жёсткий, такой долго не выдержать. Но ведь умный же! И бандит…
— Я прошу прощения за своего помощника, — терпеливо отвечает он, но видно, что терпение его не шибко с запасом. — Он не адаптировался к новым реалиям, к сожалению.
— Меня это не сильно успокаивает, уж простите, — перебиваю его. Так, конечно, делать некрасиво, но и ситуация красоты не требует так-то. — Я вам сказала уже, господа бандиты, я хочу домой!
У этого Акима Максимовича в кармане звонит телефон. Не в первый раз, кстати. Он жутко раздражается, когда видит абонента на экране, и сбрасывает.
— В общем, Олеся Станиславовна, — его тон меняется на куда менее мягкий. — Ты какой предмет преподаёшь?
Его переход на “ты” мне совершенно не нравится, но я вдруг осекаюсь, решив не спорить с ним. Потому что, когда он снова убирает телефон, за поясом его пиджака я замечаю рукоятку пистолета. Это остужает мой пыл до градуса сильно минус, напоминая, что передо мною не шкодливый школьник.
— Начальные классы, — незаметно сглатываю.
— Отлично. Мне подходит. Сергей покажет вам вашу комнату, — снова переходит на вы. — Располагайтесь.
