Часть первая. Нити всемирного тяготения
Глава 1.Место, куда приходят умирать олени
Это была великая гора. Она выросла неожиданно передо мной, показала из тумана заснеженные вершины и ледяную непреклонность. Она возвышалась молчаливо – мудрая в своей неуступчивости коварная гора. Ее острые зубья упирались в небо. Играя на солнце каменными мускулами, гора хвасталась передо мной красотой холодного, упругого тела.
Вскарабкался однажды на ледяную вершину, как на трон, неугомонный человек и дерзнул примерить на себя царскую корону. И гора стала его сердцем, а душа человека тогда превратилась в гору.
В конце мая в Кировске наступают белые ночи. Северное солнце, как поплавок, до утра висит над горизонтом. Ночное солнце не греет. На склонах горы и на улицах города лежит снег. Серебрится озеро Большой Вудьявр, освобожденное ото льда. Камни у берега покрыты местами сухой травой. Тонкие стебли, плотно прижатые к земле, согревают первые зеленые ростки. Желтые цветочки пробиваются сквозь прошлогоднюю траву, украшая суровый северный пейзаж.
Андрей Леонидович хотел поставить меня на лыжи как можно быстрее. В Москве снег растаял в марте. Я перешла из гимнастики во фристайл в начале мая. Мне было восемнадцать лет.
Я никогда не стояла на горных лыжах. Мое детство – это спортивный зал, пропитанный магнезией и поролоновой пылью. И даже если на улице шумела пурга и температура воздуха опускалась до минус двадцати, в гимнастическом зале была всегда одна и та же погода. Летом малыши на снарядах занимались в плавках или купальниках, а зимой на разминке накидывали легкую спортивную кофту, чтобы разогреть мышцы перед тренировкой. В гимнастическом зале спортсмены не падали в снег в горнолыжных комбинезонах и не прыгали с трамплинов.
На склоне акробат разгоняется до семидесяти километров в час! Представьте себе, что вы мчитесь на мотоцикле по улицам города. Даже самый быстрый и способный гимнаст никогда не смог бы развить такой скорости, работая на снарядах.
После тренировки я ходила по московским улицам не спеша и не думала, что где-то на далекой северной земле отчаянные мечтатели вылетают с трамплинов на пятнадцатиметровую высоту и крутят тройные сальто с винтами, и приземляются на отвесные склоны, набирая бешеные скорости.
Андрей Леонидович торопился. Девочки, которые пришли в лыжную акробатику раньше меня, уже выступали на соревнованиях, выполняя сальто прогнувшись и сальто с винтом.
В Москве на лыжи я встану только через полгода – поздней осенью, а то и в декабре. До первого снега я буду бегать, заниматься ОФП, выполнять упражнения в гимнастическом зале. Но как я пойму, что такое фристайл, если я никогда не прыгала с трамплина?
Андрей Леонидович сказал: «Готовься к поездке. Через два дня летим в Кировск».
Купил билеты на самолет до Апатит, отдал мне свой старенький рыжий комбез и горнолыжный инвентарь: чьи-то ботинки, чехол, лыжи, лыжные палки. Так собралась я в путь дорожку навстречу к своей непреклонной горе.
С нами летел Сашка Михайлов. Прыгать с трамплина в это время в Кировске было невозможно. Для прыжков нужен был снег. В конце сезона Сашка решил посмотреть, как на склоне будет чувствовать себя травмированное колено.
Бывший гимнаст Сашка Михайлов, ученик Владимира Васильевича Гурина, считался теперь фристайлистом-акробатом международного уровня. Он прыгал тройные сальто с винтами и занимал призовые места на этапах кубка Мира и Европы.
Между мной и Сашкой, как тогда показалось, было что-то общее, очевидно, потому, что в спортивной гимнастике мы занимались у одного тренера, правда, в разные годы. Сашка усмехнулся, когда узнал, что меня тренировал Владимир Васильевич. «Забавный старичок, – прокомментировал язвительно. – Чудной был. Подойдет ни с того ни с сего и шипит на ухо всякие гадости». Сашка состроил смешную гримасу. И я невольно улыбнулась, вспоминая Владимира Васильевича.
Сашка отмахнулся по-детски растерянно, будто бы вспомнились ему грустные, болезненные минуты из далекого детства – без охоты рассказывал о гимнастике.
Во фристайле Сашку мучили травмы. На соревнованиях выступал нестабильно. К травмам относился философски и трамплина не боялся. Перенес несколько операций на колени. Восстанавливался долго, но всегда возвращался на склон. Мечтал о золотых медалях, об Олимпийских играх и не представлял своей жизни без фристайла.
Самолет поднялся в воздух. Аэропорт Внуково превратился в точку. В салоне трясло и неприятно пахло. Ан-24 –маленький советский самолетик – не вызывал доверия. Лопасти винтов гудели бешено, с яростью перемалывая разреженный воздух, и мне казалось, что дрожала каждая клеточка стального тела. Того и гляди, не выдержит, разорвется в небе на тысячи осколков. От шума закладывало уши и болела голова. Не люблю, если честно, летать на самолетах.
Посмотрела на тренера. Андрей Леонидович сидел на соседнем кресле уверенно и жестко. Его взгляд, как режущий луч лазера, рассекал тугие частицы времени, прорывался властными, яростными флюидами сквозь поры затвердевшей обыденности в будущее, целеустремленно, хладнокровно и сдержанно. Его мысли были на горнолыжном склоне. Он думал о полетах с трамплина, о спортсменах, которые будут выполнять запланированные прыжки. Казалось, даже маленький самолет в эти минуты подчинялся воле тренера, устремляясь вперед и только вперед к победному олимпийскому прыжку.
Андрей Леонидович окончил Московский авиационный институт. Очевидно, поэтому в его крови была уверенность во всех самолетах и во всех полетах. Самолетами заниматься не пришлось. Получил второе высшее образование – окончил институт физической культуры – и переключился на прыжки с трамплина, используя знания физики и аэродинамики в работе со спортсменами.
Самолет летит над облаками, и я не вижу гор. Рыхлая вата и ослепляющее солнце – в иллюминаторе нечего смотреть. Закрываю глаза и терплю. Голова разрывается от гула.
Говорят, горы Хибины похожи на две подковы, которые как бы вложены одна в другую. Из космоса они напоминают каменный цветок. Вот так миллионы лет назад в центре Кольского полуострова, между озерами Имандрой и Умбозером, будто бы вырвалась из-под земли гора, похожая на каменный цветок.
Коренные жители Кольского полуострова саамы называли гору Умптэк – "место, куда приходят умирать олени".
Глава 2. Извилистый северный путь
Самолет приземлился в аэропорту Мурманска. Уставшая, ступила на твердую землю. Андрей Леонидович вдруг побежал. И я куда-то побежала за ним, не понимая того, что происходит со мной. Так и должно было быть, очевидно. Так надо…
И вот уже мчимся в автобусе по извилистой дороге, оставляя позади себя задумчивый город, который, казалось бы, тоже не понимал бегущих на гору людей.
