Человек грешен и человек несовершенен, и пусть много о себе не мнит и греховность свою изживает, осознает, кается, замаливает, в гордыню-то не впадает и к совершенству пусть посильно стремится. Аминь.
Из этого христианского тезиса следует масса интереснейших «нетрадиционных» следствий.
Первым делом из этого следует комплекс неполноценности и комплекс вины. А человеком с такими комплексами легче управлять, чем без них. Объясни ему, что есть Некто, перед кем он заведомо виноват – и он в конце концов спросит, что же ему делать, чтобы загладить свою вину. Внуши, что он не такой, как надо – и он захочет стать таким, как надо.
Комплекс как побуждение к действию: преодолеть его и избыть. Глубинная психологическая мотивация.
Можно избыть комплекс ритуалом: молитва, аскеза, воздержание, схима, обряд. Обряд – это «внутрирелигиозное действие»: я делаю это и это вот так и вот так исключительно для тебя, Высшее Нечто, чтобы с тобой договориться, обратить Твое внимание на себя, показать Твою власть над собой, понравиться Тебе – отнесись же ко мне хорошо и сделай так, чтоб я жил получше.
Комплекс вины порождает стремление к наказанию за эту вину: для уравновешивания психики. Стремление к страданию. Самоограничения, воздержание, пост, молчание, вериги, власяница, нищета, бродяжничество, самобичевание. Я сам себя наказываю за то, что я плохой. Страдаю – значит, искупаю вину. Какую? А если не просматривается? Подумай, подумай внимательно, всегда найдешь. Пастырь поможет.
Это все следствия интенсивные – кроме чувств, мыслей и тела самого «комплексанта» они никого не затрагивают. Но есть и экстенсивные.
Пожертвовать деньги на бедных. Строить по воскресеньям храм бесплатно. Сжечь еретиков. И все во славу Его и именем Его: Он тебя создал, ты Ему всем обязан – а перед Ним же виноват. Чем? Найдется. В конце концов, первородным грехом.
А можно захватить Иерусалим, перебить сарацин, снести мечети, построить церкви, изменить лицо части мира – и это будет хорошо. Изменяем мир в соответствии с нашими представлениями о Добре. Перережь их всех – и тебе спишутся грехи, ты будешь лучше и полноценнее.
Сделай человека виноватым и дай возможность искупить вину – и он перевернет горы. Христианство гениально. Грех как двигатель прогресса.
Но пока, казалось бы, ничего принципиально нового христианство не изобрело. В том смысле, что всегда были боги, и всегда одни поступки были им угодны, а другие – нет. Могли помогать и награждать, могли мешать и наказывать. Если христианский Бог автократичен – греческий Олимп как бы демократичен: товарищи там, наверху, посовещались и решили, а вообще у них распределение функций и ответственности, мздоимство, интриги, подкомиссии и комитеты, лоббирование своих кандидатур. Какую религию ни возьми – с Верхним Миром надо ладить, подчиняться, угождать, угадывать Его желания и действовать в соответствии с ними: и тогда тебе будет хорошо, иначе – плохо. Покарает.
Любая религия объединяет народ единством представлений, суммирует его усилия и корректирует или просто направляет его действия. Одна из форм и аспектов системообразования общества.
Регулятивная функция греха. Ты должен поступать так-то и так-то, а иначе не должен, не то Сверху тебе вломят. Религиозная мораль.
Любая религия задействует понятие греха: Вина и Страх.
Многие религии рассматривают земную жизнь не только как низшую, что естественно, но и как горестную, грязную, суетную и в сущности не больно-то и нужную. И относятся к ней как к земному служению богам и прелюдии к жизни высшей.
Но только христианство утвердило изначальную, обязательную, исконно присущую человеку и неизбывную греховность – а жизнь расценивает как тем не менее пожизненное избывание этой неизбывной греховности. Был первородный грех? – молчи и тресни.
Н-ну – и что это значит? Что человек не идеален? Так это и так понятно. Понятно-то оно понятно, да не совсем.
Христианское утверждение имманентной греховности человека – это иными словами признание и утверждение того, что каков бы ни был человек – он все равно должен стремиться не к тому, что уже есть и он сам, и тем самым вообще все вокруг.
Имманентная греховность – это иными словами утверждение идеала всегда и в любых условиях.
Имманентное несовершенство человека – означает, что человеку всегда надо не то, что есть.
А еще иначе выражаясь: запас и избыток энергии в человеке долженствует ему всегда изменять себя и мир – изменять в принципе, таково его пожизненное занятие и предназначение.
Имманентный грех понуждает: переделывай! Себя и мир через себя.
Несовершенство как незавершенность, недоделанность – указатель на возможность и необходимость доделывания всегда.
И что будет конечным результатом вообще? Второе пришествие, Страшный Суд, воцарение Царства Его на земле. То есть: достижение идеала. Абсолюта, завершенность, совершенство, конец, смерть. Вот тогда будет искуплен изначальный грех, и все будет хорошо, делать больше ничего не надо будет, кроме как радоваться.
Это метафорическим языком религии. А прямым, как у пьяного римлянина, языком естествознания: тогда кончится Время, и человечество исполнит все, что могло, и совершит Максимальное Действие, и грохнет Вселенную, и в Большом Взрыве родится Новая Вселенная.
А монастыри, молитвы, обряды и храмы – это самозатратная часть религиозной составляющей всего человеческого механизма: с точки зрения энергоэволюции Вселенной она сбрасывается с КПД, не входит в КПД. Аналогично тому, как все энергетические затраты на производство автомобиля и перемещение его из точки А в точку Б – накладные расходы при перемещении собственно человека посредством сего мобиля на то же расстояние.
И не в том суть имманентной греховности, что ты прах и дерьмо перед Ним, что бы ни делал, – а в том, что ты должен пахать и переделывать себя и мир, никогда не удовлетворяясь достигнутым.
Утверждение имманентности греха означает имманентность идеала. Т. е. энергетическую неравновесность человека в мире, энергетическую избыточность, и этот избыток энергии являет себя в любых условиях и формах и всегда ищет приложения.
Недаром «условный святой» в христианстве близок к буддисту, входящему в нирвану: удален от мира, лишен желаний, как бы не имеет пола и возраста, ничего не делает и аж светится. Ушел.
Вот и мир когда-нибудь засветится небывалым светом. А до тех пор пахать придется.
