1. Викинг.
Гена Грызенков сидел на кривобоком стуле за обшарпанным письменным столом и украдкой грыз зажатый в ладони ржаной сухарик. Другой рукой он перелистывал лежащую перед ним толстенную папку с бумагами. Время от времени Гена поднимал голову, тревожно оглядывался и вновь склонялся над папкой.
Но чего, спрашивается, он так боялся? Быть может, Гена работал на марсианскую разведку и копировал сверхсекретные сведения? Заявляем решительное «нет!» подобным инсинуациям. Гена самый законопослушный гражданин Российской федерации, каких только знала история. Всё дело в сухарике. Да-да, именно в нём. В маленьком безобидном сухарике, который так приятно похрустывает во рту, который так замечательно скрашивает долгий и нудный рабочий день.
Ибо Гена был не просто Гена, а штатный архивный работник, и сидел он не где-нибудь, а в архиве, и не в каком-нибудь там архиве, а в архиве областного УВД. И не просто папку перелистывал Гена, но «дело». И не просто «дело», а «дело» самого Упыря.
Кто такой Упырь? Злодей – вот кто такой Упырь. Девяносто восемь человеческих жертв на счету ненасытного маньяка и не просто жертв, а молодых, красивых женщин. Вот в деле их фотографии. Одна красивее другой. И всех безжалостно убил Упырь, и не просто убил, а высосал у них кровь. Всю, без остатка. Ну, а что он ещё перед этим проделал, догадаться нетрудно.
И самое страшное в этой жуткой истории то, что Упырь до сих пор гуляет на свободе. Да-да, гуляет-погуливает в своё упырское удовольствие. Потому что никто не может поймать его. Такой он неуловимый, Упырь. Правда, вот уже 20 лет как он больше не пьёт человеческую кровь. Должно быть, напился, а, может, просто перебрался в другую область или, вообще, помер. Дай-то Бог.
Во всяком случае, все 98 «упырных» томов давным-давно сданы в архив, где их читает на досуге Гена Грызенков, похрустывая себе ржаным сухариком, хотя прекрасно знает, что делать это категорически запрещено, дабы в архиве не завелись маленькие серенькие, чрезвычайно шустрые и ужасно прожорливые мышки.
Но пора нам поближе познакомиться с Геной Грызенковым. Если Вы, от нечего делать, забредёте в архив УВД, то первое, что там увидите – это лохматую огненно-рыжую Генину голову, усердно склонённую над письменным столом; второе, что Вам непременно бросится в глаза – колоссальных размеров Генин шнобель или, выражаясь литературным языком, рубильник, которому мог бы позавидовать сам Сирано де Бержерак. Затем Вы обратите внимание на его мощный торс с широченной выпуклой грудью (ну, Геракл!) и круглое добродушное лицо с толстыми, как у негра, губами. Заметив Вас, Гена непременно вскочит со стула, бросится Вам навстречу, а его рот растянется до ушей, образуя широченную и чрезвычайно добродушную улыбку. Жаль, что Вы её не заметите, так как невольно задерёте голову вверх, ожидая именно там обнаружить физиономию Геракла, устремившегося к долгожданному гостю. Но Вы жестоко ошибётесь, так как смотреть надлежит не вверх, а вниз, ибо перед Вами очутится самый настоящий карлик ста шестидесяти пяти сантиметров ростом. Изумлённые внезапным исчезновением Геракла, Вы растерянно глянете вниз и, поверьте на слово, изумитесь ещё больше, когда Ваш взгляд упрётся в гигантские башмаки мини-Геракла пятидесятого размера. Что за странные ноги у этого непонятного субъекта, подумаете Вы. Не ноги, а ласты. Вот таков наш герой. Прошу любить и жаловать.
Но каким образом подобное существо могло оказаться в столь солидном учреждении, каковым, бесспорно, является управление внутренних дел?
Ровно год тому назад Гена благополучно окончил Российский гуманитарный университет и вместе с дипломом получил возможность катиться туда, куда глядят его голубые глаза. И прикатился Гена в родной город на Волге, откуда пять лет назад отправился покорять столицу. Но, к величайшему сожалению горячо любимой мамочки, ни в архивный отдел, ни в госархив, ни в архив ЗАГСа новые сотрудники не требовались. Пришлось Гениной маме идти с поклоном к своему родному брату, полковнику милиции с нижайшей просьбой пристроить куда-либо незадачливого племянника. Но Генин дядя был самых честных правил и проявил исключительную принципиальность, наотрез отказываясь «использовать служебное положение в личных целях». Генина мама неделю валялась в ногах у принципиального братца, объясняя ему, что сейчас не то время и, наоборот, приветствуется и всячески поощряется «использование служебного положения в личных целях». Как иначе? Зачем тогда вообще служить?
Неизвестно, что именно подействовало на непреклонного стража порядка и законности, но, в конце концов, он сдался, и Гена вместе с неизменным сухариком оказался в архиве УВД, где и почитывает многотомные похождения Упыря.
Но почему именно Упырь заинтересовал дипломированного архивиста? Всё чрезвычайно просто. Расследованием преступной деятельности Упыря двадцать лет назад занимался молодой оперуполномоченный Иван Петрович Недогрызов или, проще говоря, родной дядя Гены Грызенкова. Да-да, тот самый полковник милиции, который устроил его на работу. И чем больше Гена читал про злодейства Упыря, тем большее недоумение он испытывал. И тем ниже падал в его глазах авторитет ретивого полковника, пока к девяносто восьмому тому не скатился до нулевой отметки.
Гена не мог взять в толк: как можно было не поймать изверга и душегуба, профессионального маньяка Упыря? Сколько грубейших ошибок совершил его принципиальнейший дядя, сколько улик и ценнейших свидетельских показаний оставил без внимания. Создавалось впечатление, что его честнейший дядя вместо того, чтобы распутать дело, совершал прямо противоположное, то есть всячески запутывал его. Мнение, разумеется, ошибочное, что Гена в душе признавал, но будь он на его месте…
Впрочем, все мы хороши на чьём угодно месте, кроме своего. Но при всём при том, хорошо, что дядя дослужился до «чинов известных» и не занимается больше оперативной работой, думал Гена, грызя очередной сухарик. Ради этого лично он не пожалел бы столь ценному работнику и генеральских звёзд.
Его раздумья прервал дежурный, срочно потребовавший Гену наверх, к Самому. Гена удивлённо вытаращил голубые глаза: зачем он понадобился Самому? Неужто Упырь вынырнул из небытия и высосал кровь из очередной жертвы, а генералу понадобились архивные материалы? Или, может быть, предстоит поездка в подшефный колхоз? Но сейчас вроде нет колхозов, а поля давно заросли кустарником.
Много чего пришло в рыжую Генину голову, пока он с обезьяньей ловкостью карабкался вслед за дежурным вверх по служебной лестнице, но и в самом страшном сне не мог привидеться Гене тот поистине феерический поворот судьбы, который ожидал его в генеральском кабинете.
