Глава 1.
Кэтрин: Великий, могучий, и крайне полезный русский язык.
Сжав зубы, я тащила свой чемодан и мечтала быть на его месте. Вот так же предательски отбросить все четыре колесика, и чтобы меня носили на руках. Осознание, что этому не сбыться никогда или хотя бы в ближайшее время, добавляло зеленой тоски в и без того тусклое настроение.
Дорога вымотала. Хотя нет, не дорога. Ощущение темной дыры, куда сваливался по кусочкам мой оптимистичный настрой. Предыдущая неделя далась тяжело, и всё чаще посещала мысль, чем я думала, уезжая в Америку на заработки. Если в родной стране я была никому не нужным специалистом без достойных связей, то тут и подавно. А всему были виной счастливо-романтические воспоминания Ивана Ивановича — соседа и по совместительству учителя английского в нашей школе — о своей стране. Маленькой девочкой я заслушивалась его рассказами. Вообще-то соседа звали Джон, как и его отца, но, женившись на русской, он быстро понял неблагозвучность варианта «Джон Джонович». Хотя сейчас я осознавала, почему он так восхищался Америкой. Потому что давно тут не был. Дело было не в том, что страна или люди в ней сильно изменились за десять лет, хотя я не исключала и этого. Просто время смягчало воспоминания.
Привыкнув хотя бы в мечтах быть оптимисткой, выглядывая из глубокой финансовой ямы, я позволяла себе представлять, как заработаю если не миллионы, то хотя бы тысячи, и перевезу маму с Дэном сюда, в красивую квартиру, с видом на океан.
Сегодня я видела этот океан и постаралась убедить себя, что его берега слишком захламлены мусором и чайками, чтобы любоваться на него. Бесполезно.
Поправив на плече рюкзак, я перекинула чемодан во вторую, еще недостаточно уставшую руку и мысленно вопросила придем ли мы когда-нибудь, или эта менеджер Келли поставила себе задачу измотать меня до смерти.
Когда она указала на дверь, я уже была уверена, что она хотела меня убить.
— Вам сюда, — прощебетала она. Иначе речь этой девушки я не могла назвать. Она именно чирикала на английском языке, улыбаясь шире, чем я хотела бы это видеть.
Поблагодарив в меру сил, оставшихся на вежливость, я не смогла улыбнуться и в половину возможностей моей сопровождающей. Как только Келли пошла обратно, мое лицо стало снова устало-хмурым.
Я постучалась и, не дождавшись ответа, толкнула дверь. Сначала просунула голову, осматриваясь по сторонам, а потом затащила чемодан и плюхнула его с облегчением на диван. Приемная была пуста. Чего-то такого и следовало ожидать, потому что это должно было стать моим рабочим местом. Я осмотрелась, подмечая комфортную, с намеком на старину мебель. Несколько стульев у стены, шкафы со стеклянными дверцами и стол с большой столешницей, на которой лежали аккуратные стопки бумаг. На стоящий тут же компьютер я посмотрела с настороженностью: не то чтобы я дружила с этой адской машиной. Вернее, слишком много приходилось проводить за ней времени, потом щурясь от мерцания монитора. В комнате не было ничего индивидуального: никаких именных кружек с потеками кофе, небрежно брошенных вещей или документов. Даже ни одного кактуса на подоконнике. Полностью обезличенное помещение.
Я зевнула, прикрывая рот ладошкой. Жутко хотелось спать, потому что выезжать мне пришлось рано, а спать в дороге я не могла себе позволить, научившись не доверять местному населению. Чем быстрее я представлюсь своему непосредственному начальнику, тем скорее мои мечты о кровати и, возможно, горячей ванне сбудутся.
Я решительно шагнула к следующей двери, но вовремя заметила свое отражение в зеркале с резной рамой между двух окон. Да, так не стоит появляться перед будущим начальством. Поправила дорожную бежевую рубашку-поло, немного поразмышляла, не застегнуть ли пуговицы под горло, или наоборот, но потом оставила как есть. Расправила несуществующие складки на джинсах, заново зачесала густые волосы, рассыпавшиеся по плечам, в хвост. И признала, что лучше уже не получится. На меня из зеркала смотрела в меру симпатичная русоволосая кареглазая девушка с немного усталым взглядом. Но кто на это обратит внимание за формами, которыми природа меня не обделила. Я старательно растянула губы в счастливой улыбке.
Ох, тише, Кэт, а то начальник подумает, что ты хочешь его съесть. Или продемонстрировать все успехи хорошего ухода за зубами.
Скорректировав улыбку до в меру счастливой и естественной, я прошла к двери из темного дерева с табличкой, на которой было написано имя моего будущего начальника. «Стивен Берг», прочитала я, перед тем как постучаться, чтобы убедиться — направление выбрано верное.
Услышав приглушенное «войдите», я выдохнула, поправила на плече цветастый дорожный рюкзак и толкнула дверь.
Итак, улыбаемся и машем.
— Добрый день, — самой милой из возможных интонаций произнесла я. Аж зубы едва не свело от напитавшей фразу сладости.
Хотя это не помогло разбавить выражение кислого лимона на лице сидящего за столом мужчины. Черт, похоже мой «последний шанс» просто забился в угол и медленно, но основательно намыливал веревку. Одетый по-деловому, в аккуратно завязанном галстуке, Стивен Берг полностью соответствовал моему представлению о том как выглядит руководитель – строгий и жёсткий. Светлые волосы были идеально уложены в идеальную прическу. О представительном виде его костюма и говорить не приходилось. Да его белье наверняка стоило дороже всей моей одежды. Туфли я рассмотреть не могла, зато прекрасно уловила блеск серебряных запонок и дорогих часов на запястье. Под пристальным тяжелым взглядом синих глаз хотелось подобострастно упасть на колени, признаваясь во всех грехах. Вместо этого я еще шире улыбнулась. Да, вот такая у меня нелогичная защитная реакция.
— Вы кто? — холодно уточнил мой будущий начальник. Настоящий Айсберг. Мистер Ледышка. Его глубокий баритон портил ледяной тон.
— Я — ваша помощница, — честно призналась я, продолжая старательно улыбаться. — Кэтрин.
Я уже привыкла представляться, коверкая на английский манер имя Катя.
— Моя помощница должна знать дресс-код, потому что она — лицо компании. — Он особенно брезгливо осмотрел расстегнутые пуговицы моей рубашки. Хотя и по плотно сидящим потертым джинсам прошелся взглядом.
От удивления я с неродного английского перешла на более многогранный русский.
— А что, у лица компании не должно быть тела или груди? Разве недостаточно широкой лошадиной улыбки? — Я продолжала так же улыбаться, показывая едва ли не все тридцать два зуба. Что еще оставалось перед увольнением? С этим человеком мы вряд ли сработаемся.
— Впредь на работе прошу говорить лишь на английском, — мой несостоявшийся начальник нахмурился.
