Вы когда-нибудь сталкивались с чем-то невероятным? Нет, не со случайной удачей, исцелением от болезни, которая считалась неизлечимой или предсказанием, совпавшим до мельчайших подробностей. Нет, всему этому, при внимательном изучении, всегда найдется рациональное объяснение. Я имею в виду что-то по-настоящему необъяснимое, непостижимое, чего ни при каких условиях не могло произойти. Что-то, что делит вашу жизнь на «до» и «после», что-то, что здоровый рассудок просто ни в состоянии принять.
Глава без порядкового номера
Я плохо помню свое детство. Любой психолог скажет вам, что это, определенно тревожный звоночек. Ранние воспоминания – положительный ресурс, что поддерживает и питает нас на протяжении всей оставшейся жизни. Но, насколько мне известно, из рассказов родителей, уже с первых лет, я проявлял склонности к писательскому ремеслу. В бытность мою учеником третьего класса средней, во всех отношениях, школы, я написал пьесу, причем в стихах, с не самым оригинальным названием – «Странствия Геракла». Мое творение было с успехом поставлено усилиями моих одноклассников, и с восторгом принято родителями и педагогическим составом. Школьные годы заканчивались, и на горизонте замаячил вопрос о выборе профессии, ответ казался очевидным, и вот факультет журналистики раскрыл передо мной свои скрипучие объятья. Я был не самым прилежным студентом, но написанные мной работы время от времени получали высокие оценки преподавателей, значительная часть из которых пророчили мне большое будущее, даже ректор нашего почтенного заведения высказал пару сухих, но однозначно положительных характеристик. Работодатели пусть и не выстраивались в очередь, но пара-тройка неплохих вариантов, появились уже к четвертому курсу. Без труда защитив диплом, после не долгих раздумий, вызванных по большей части службой в рядах вооруженных сил, я устроился журналистом в довольно известное издание.
Новоиспеченный журналист с юношеским рвением брался за любое задание редакции, и уже в первый год, из-под моего пера, вышло довольно много весьма приметных статей. Я объездил половину мира, побывал в горячих точках, местах катастроф, освещал важнейшие политические и культурные события. Мое имя уверенно набирало вес. Стали поступать различные предложения, одна известная организация, почему-то идентифицирующая себя как «некоммерческая», в лице заметного представителя отечественной культуры, даже предлагала мне писать статьи об ужасах современной России, пылко обещая поддерживать мою новую гражданскую позицию, длинным американским рублем.
Годы шли, юношеское рвение стремительно таяло, оставляя за собой лишь горькое разочарование, громкие статьи сменились рутинными описаниями невыразимых глубин падения очередной «звезды». Молодой идеалист медленно, но верно обрастал прочным панцирем цинизма и безразличия.
Я ведь хотел совсем не этого. Я мечтал писать о чем-то воодушевляющем, по-настоящему значимом, о чем-то, что найдет отклик в умах и сердцах миллионов читателей. В место этого я копаюсь в помойке общественных пороков. Редакции нужны незаконнорожденные дети, измены, переходы на радужную сторону силы, эксперименты с запрещенными в нашей стране медикаментами, пожирание некрещеных младенцев и/или жертвоприношения их во славу сатане. Шоу-бизнес – почва для подобных вещей более чем благодатная. И вот в момент, когда конец моего духовного пути начал приобретать четкие очертания дна, история моя меня нашла…
Под стук колес
Я не очень люблю летать, потому поезда стали огромной частью моей жизни. Из плюсов в путешествии поездом, помимо красот огромной страны за окном, и сладкого сна под монотонный стук стальных колес, есть крошечный, в процентном отношении стремящийся к нулю шанс, что судьба подберет вам интересного собеседника, который поведает вам историю, что добавит красок в ваш заметно поблекший мир.
Декабрь. Возвращение в сердце нашей родины, из очередной (увы, бесплодной) командировки. Поезд тронулся, и за окном медленно поползли унылые пейзажи, мрачного, северного города смерившегося с безраздельной властью поздней осени. Я сидел в пустом купе, уже настроившись на поездку в гордом одиночестве, как безмятежная до этого мгновения дверь вдруг отворилась. В коридоре вагона стоял пожилой мужчина, он отряхнулся, вошел, ловко забросил на верхнюю полку объемную, черную сумку и со вздохом сел напротив меня. Повисло привычное в такие моменты молчание, я не самый лучший собеседник, и не особо спешу начать диалог, что конечно не идет на пользу моей работе.
– Чуть не опоздал – пропустив приветствие, нарушил тишину мой попутчик. На дорогах ужас что творится.
Я кивнул.
– Виктор, – сказал он, протягивая мне руку. Я быстро пожал ее. – А ваше имя?
С неуместно длинной для такого простого вопроса паузой, я назвал свое имя.
– Очень приятно.
– Взаимно.
Короткий диалог закончился, что меня вполне устраивало, Виктор уткнулся в газету, в ту самую, что вот уже 10 лет вытягивает из меня душу. Я попытался увидеть, есть ли в этом номере моя статья, и если да то, насколько стыдно мне будет за нее. Наконец выследив мелькающую на странице издания дату, я успокоился, этот плод порочной любви печатного слова и плавающей морали, появился на свет без моего участия. Я решил тоже как-нибудь убить время, достал ноутбук, блокнот с котенком на обложке (свой я по рассеянности забыл дома, и приобрел первый попавшийся) начал приводить в подобающий вид и переносить в подходящий формат свои скудные, едва читаемые заметки. Мой почерк ужасен. Я с одинаковым успехом могу писать как, левой так и правой рукой. Одинаково плохо. Закончив мучительный разбор собственных каракулей, слегка насладившись приятным чувством выполненного долга, с трудом вытянув ноги, отошел к заслуженному сну.
Настоящая история
Не знаю, сколько времени заняли мои скитания в царстве Морфея, но проснувшись, я застал своего спутника за тем же занятием, что и до моего погружения в сон. Газета, имевшая стремительно уходящий в небытие бумажный формат, была развернута на последней странице, глаза моего попутчика жадно считывали с нижнего края листа, оставшиеся крупицы бесполезной информации.
– В современных газетах, одна грязь. – Заметив мое пробуждение, Виктор решил излить на меня свое негодование. – Вроде провел время за таким благородным занятием как чтение, а ощущение, будто в навозе извалялся. Хотя предложение все же зависит от спроса. Если для нас печатают всякую дрянь, видимо мы не такие уж и распрекрасные.
– Стыдно признаться, но я журналист того самого издания, что вызвало у вас столь «лестный» отклик.
