Комната вращалась. Ян ухватился за голову, и карусель нехотя замедлилась. «Веселый шопинг получился, — подумал он, — ничего не скажешь».
Последнее, что он помнил — как вошел в примерочную с джинсами в руках, задернул штору, повернулся к зеркалу… и свет погас. А вместе с ним исчезли и звуки, словно колпак на голову надели. Пространство вздрогнуло, под ногами разверзлась бездна...
Комната, в которой он очнулся, ослепляла белизной: без окон, наполненная холодным светом, она навевала мысль об инопланетной лаборатории. У дальней стены негромко переговаривались два странных типа в хламидах.
— Здрасьте, — произнес Ян. — Не подскажете, куда я попал?
Типы в хламидах переглянулись, затем один из них ткнул пальцем в большую красную кнопку на стене.
Пространство вокруг них замерцало, создав радужную перегородку. Взвыла сирена, а затем послышался душераздирающий рык.
Подскочив, Ян заметался взглядом по сторонам и увидел, что сквозь стену в комнату ломится мерзкая чешуйчатая тварь, покрытая слизью: глаза налиты кровью, раззявленная пасть полна огромных острых зубов.
Парочка за перегородкой смотрела на происходящее с интересом. Еще больший интерес, но уже гастрономического свойства, читался в глазах твари.
«Мама!», — завопил Ян и бросился к маленькой дверце в стене - та, к счастью, оказалась открыта - выскочил в самый последний момент, захлопнул ее и остановился.
Дальше бежать оказалось некуда — крошечная полутемная комнатушка, в которой он оказался, больше напоминала чулан, в который кто-то засунул старый письменный стол, а остальное пространство завалил бумагами.
— Ну, чего зенки выпучил? — бабка в синем клетчатом платке и бурой кофте, сидящая за столом, прямо-таки лучилась дружелюбием. Бумаг перед нею было ещё больше, чем на полу. Шкаф за ее спиной ломился от папок, часть грозила вывалиться ей на голову, но старуху это не смущало. В комнате пахло пылью и древностью.
— Т-там… т-там, за дверью, чудовище! — воскликнул Ян, указывая на дверь позади себя. Бабка не впечатлилась. — Оно сейчас сюда…
— Уймись.
Ян сжался, ожидая удара с той стороны двери, но в комнату почему-то никто не спешил ломиться.
— А-а… вы кто? — спросил он у бабки, слегка расслабившись.
— Хомяк в пальто, — буркнула та. — Давай, садись, — она указала на колченогий табурет, робко притулившийся у стола, — записывать тебя буду.
— Э-э… а зачем?
— Затем. Правила такие, чтобы ни одна живая душа неучтенной не осталась. Прибыл — значится, записываю.
— Куда прибыл?
— Сюда, — бабка достала из ящика листок бумаги и, пристроив его прямо поверх бумажных залежей, взялась за карандаш. — Имя, фамилия, возраст, род занятий.
— Ян Кокошкин… Простите, а где я нахожусь?
— Пока нигде. Лет сколько?
— Как это нигде?
— Стало быть, шестьдесят, — заявила старушенция. — Так и запишем.
— Что? Какие шестьдесят? Мне всего двадцать пять!
— Так бы сразу и сказал. Работал кем?
— Вы на вопрос не ответили.
— Дворником, значится, работал. Или нужники чистил? — бабка приподняла кустистую бровь.
— Дво… что? Дизайнер я, флорист! Цветами занимаюсь.
— Стало быть, цветочник. Так и запишем, — послюнив карандаш, бабка принялась выводить каракули.
Ян махнул рукой, в сложившейся ситуации спорить по мелочам было глупо.
— Уровень владения магией?
— Чего?
Старуха вздохнула.
— Молодой, а глухой. Чего умеешь, спрашиваю. Зелья варить, проклятья накладывать, нежить поднимать?
«А старушка-то не в себе», — подумал Ян и попытался отодвинуть табуретку подальше от стола, вдруг кинется.
Проследив за тщетными попытками, бабка усмехнулась:
— Не надейся, заговоренная. Много вас тут, умников, табуретки тырить. Ты давай, не отвлекайся, на вопрос отвечай. Ну? Чего умеешь?
— Ничего, — рассердился Ян. Бредовость ситуации зашкаливала, а тут еще бабка эта дурацкая...
— Ну ничего так ничего, — неожиданно успокоилась она, — значится, с нуля учиться пойдешь. В магическую академию.
— Да не хочу я ни в какую академию, мне на работу завтра! Как отсюда выйти?
Ян вскочил, огляделся по сторонам, но другой двери не нашёл, обнаружил только крохотное оконце под потолком, затянутое паутиной.
— Сядь, — произнесла старуха. Ноги подкосились, и Ян, вопреки желанию, плюхнулся обратно на табурет. — А теперь послушай, — голос бабки пробирал до костей, заставляя оцепенело внимать. — Забудь о доме, тебе туда не вернуться. Твои магические способности — ключ. Используй его с умом, в новой жизни он тебе очень пригодится.
— Но у меня нет никаких способностей, — наконец «отморозился» Ян.
— Раз ты смог ко мне зайти, значит есть.
— Но я просто убегал и открыл дверь!
— Во-от. Те, у кого нет магических способностей, дверь не видят.
По спине Яна пробежал холодок.
— И что они тогда? Умирают?
Бабка пожала плечами.
— Понятия не имею. Этим проходимцы занимаются. Те двое, что проход охраняют. Я только за порядком слежу. И вообще, — она схватила бумажку и сунула Яну под нос, — хватит языком молоть, на-ка, подписывай — и на выход.
Ян пробежался взглядом по каракулям.
— Вон там, внизу, — перед носом возник карандаш.
Словно во сне Ян подписал бумагу и протянул обратно старухе.
— Вот и славненько, — та упрятала ее в папку. — А теперь марш отседова! — Повинуясь приказу, ноги сами понесли Яна к новой, внезапно возникшей двери — узкой, невысокой и ужасно замызганной. Ладонь сама схватилась за ручку, потянула — и он шагнул в неизвестный мир.
Глава 2. Соратники по несчастью
— О, еще один нарисовался, — послышался ехидный возглас.
Подождав, пока глаза привыкнут к свету, Ян огляделся. И тут же напрягся. Помещение, в которое он попал, напоминало раздевалку в бассейне: ряд кабинок и лавочка, на которой сидели двое парней. Один — пухленький, рыжеватый, похожий на колобка, в пляжных шортах, футболке и сланцах; другой — типичный байкер, в косухе, кожаных штанах и высоких ботинках на шнуровке, на голове — бандана с черепушками. Раздевалки в бассейнах, где нужно прилюдно раздеваться, Ян не любил. Байкеров не любил еще больше. Раздеваться при байкерах — это вообще было за гранью, и он решил, что будет упираться до последнего.
— Ну, чего уставился, красавчик, — произнес тип в косухе. — Проходи, садись, вместе куковать будем, — Ян, глянул на него опасливо и сел рядом с колобком. — Как знаешь, — усмехнулся он.
В помещении воцарилась тишина.
«Дичь какая-то», — подумал Ян. Вспомнил о недоеденной пицце, ждущей дома в холодильнике, о недосмотренном сериале, и загрустил. А тут еще и желудок, как назло, заурчал, и звук этот в тишине оказался подобен грому.
— Там, в крайней кабинке, есть вода и еда, — сказал колобок. Голос у него оказался неожиданно басовитым.
— Спасибо, — ответил Ян и, покинув лавочку, двинулся в указанном направлении.
