«Ну вот утихла дрожь в руках,
Теперь наверх…» В. С. Высоцкий.
Высоты я боялся с детства. Как-то раз, еще в школьные годы, мы ездили на экскурсию в старинную крепость в Ивангороде, что на границе с Эстонией. Через башни с крутыми винтовыми лестницами можно было попасть на крепостные стены, которые разбивали внутреннюю территорию крепости на небольшие дворики.
На некоторых стенах часть кирпичной кладки была повреждена, и чтобы пробежать по всей стене от одной башни к другой, приходилось перепрыгивать провалы. На достаточно приличной высоте. Как мне тогда казалось, стены были не менее 15—20 метров высотой.
Один неосторожный шаг, подвернувшийся под ногу осколок кирпича или камень, неминуемо отправлял бы храбреца вниз. Но мальчишки бравировали друг перед другом. И показать, что ты боишься, было чревато падением любого авторитета на дно самой глубокой пропасти.
Почему показная храбрость была тогда для нас важнее опасности упасть вниз, на каменные мостовые старинной крепости? Что двигало нами – до конца понять сейчас трудно. В настоящее время никому не придет в голову постесняться сказать «нет!» и не свернуть. А в то время мальчишки еще играли в «войнушку» и индейцев, слышали рассказы отцов и дедов про войну и смотрели фильмы про отважных героев. Нас готовили быть взрослыми. И мы без сомнений и пафоса считали такие качества, как смелость, одними из приоритетных качеств мужчины. Мы были так воспитаны и не могли позволить себе струсить прежде всего перед самим собой, ну а потом уже и упасть в глазах своих друзей. Только вперед! Струсить нельзя. И лазанье по деревьям, крышам, и спуск из окна по водосточной трубе…
Если бы только знали родители хотя бы половину всех приключений, наши задницы были бы серьезно пороты ремнями. Что, кстати, тоже в то время отнюдь не возбранялось, и даже считалось важным элементом воспитания.
Под ногами разбитая кладка кирпичей стремительно уходила вниз, и уже пора перепрыгивать. Глаза скользнули вниз. Внизу экскурсовод что-то громко рассказывала сбившейся в стайку группе туристов, и слабое эхо отражалось от каменных стен. Первые двое уже легко перемахнули через провал, и через шаг уже мне надо было оттолкнуться и сделать прыжок. «А ведь прямо на туристов грохнусь», уверенно пронеслось в моей голове. Нога занемела и… в этот момент я понял, что струсил! Я точно знал, что упаду. Ноги сбились с ритма прыжка, и я остановился. Хоть я был уверен, что после этого мне не подаст руки ни один уважающий себя пацан, но я не стану делать это! Ноги подрагивали, живот сжался в тугой комок.
Сама стена была широкой, и сбоку, в сорока сантиметрах от узкой верхней кромки, по которой мы непременно должны были промчаться, шла тропинка. Да, безопасная тропинка, но она была для трусов. И я сошел на неё. Затравленно обернувшись, я увидел, как за мной сошли еще пара человек, и, натужно шутя, мы добрались до следующей башни с лестницей вниз.
