В оформлении обложки использована фотография RakicevicNenad “SilhouetteofPersonHoldingGlassMasonJar” с https://www.pexels.com/
Облако, едва видимое в синеве, медленно подплывало к переправе. Натянув невод, рыбаки замерли в ожидании. Немели на морозе руки, хотелось двигаться. Но нельзя даже перешёптываться: почуяв опасность, облако порхнёт в сторону. И ладно бы, если к соседям, жадно высматривающим добычу со своей половины переправы. Хоть успокоятся.
Стоявший за рыбаками Далич водил в разные стороны факелом-приманкой. С удачной покупкой вернулся из похода старейшина Гулька. Приобрёл такую вещицу за простой бурдюк с настоем винной ягоды. Только сам Гулька не знал, какой запас горения у факела и точно ли облака магнитит к желтовато-бледному пламени. Может, сегодня им просто везёт?
Облако чмокнуло сеть, задело поручень и отпрянуло.
– Захватывай!
Рыбаки, стоявшие по краям, забросили концы, и сеть, почувствовав свободу и влагу, заструилась, потекла побегами по добыче, пока не превратилась в живой сопротивляющийся шар.
– Тяни!
Получившееся яйцо сообща потянули за верёвку.
А Далич, очнувшись от созерцания, торопливо потушил факел и рванул к звезде. Не время глазеть на мастерство старших. Мало ли какие шальные мысли бродят у соседей: на их глазах община Далича поймала восемь облаков, последнюю пригодную сеть истратила, и всё благодаря чудо-факелу. Решат, что справедливость нарушена, полезут в драку – потом мир неделями восстанавливать.
От возбуждения Далич споткнулся и растянулся на пружинистой поверхности переправы. Факел вылетел из рук и, покатившись, замер у кромки – вот-вот навернётся в синюю пустоту. Где-то сзади заулюлюкали. Далич, не оглядываясь, подхватил бесценную покупку и, прихрамывая, добежал до открытых ворот. Вот позор-то.
За воротами звезды, на шестиугольной зальной площади, кипела работа.
Пойманные облака, окутанные сетями, ворочались в лунках и источали крепкий аромат соли и рыбы. Мастерицы с трудом выстригали на яйцах-облаках куски сети – делали крупные отверстия. Сети сопротивлялись и пытались затянуть раны, но девочки-помощницы постукивали по настырным отросткам стальными молоточками, отчего те вжимались обратно. Мальчишки подбегали к яйцам, запускали в отверстия сачки, выуживая рыбёшку с живыми водорослями, и вываливали добычу в чан посреди площади. Если попадалась крупная рыба, её кидали на стол, где старейшина Гулька точными движениями отсекал головы с хвостами, которые пойдут на корм улиткам. А мох, затянувший стены по самый купол, сочил на людей чистый свет, будто подбадривал и ждал, что и ему что-нибудь перепадёт.
Укутав факел в полотно и положив его старейшине на стол, Далич скинул рыбацкую куртку и не спеша присоединился к работе. Сегодня у него не главная смена: он любил выжимать и чинить сети по утрам. Сегодня лишь собрать ошмётки, оставшиеся от выстрижки, и спрятать их в мешке. Когда из яиц вычерпают всё ценное, сети, к утру доев облачную влагу, разбухнут, и их тоже нужно затолкать в мешковину, после чего отжать. Но это завтра. Благодаря крупному улову, работы будет невпроворот. Сегодня же собирать ошмётки и сгорать со стыда.
– Далич, ну-ка отнеси рыбки улиткам, – Гулька шлёпнул очередной хвост в переполненное отходами лукошко.
– Сделаю!
Да, конечно, подальше от позора. Сейчас рыбаки приволокут последнее облако, немного отдохнут, поедят свежего супчика, выпьют настойки и вспомнят о том, как факел чуть не улетел в пустоту.
Поднявшись по крутым ступенькам на третий ярус, Далич нырнул в коридор четвёртого луча. Здесь у них хозяйство с живностью: улиточная и грибная фермы. Открыв створку, он вывалил содержимое лукошка и заглянул в загон понаблюдать, как неповоротливые жирные моллюски поползли к пище, тараща глазища и силясь опередить собратьев.
Ладно, пусть пируют без соглядатая. Лишь бы от жадности друг друга не пожрали.
Возвращаться не хотелось. Далич добрёл до конца коридора, ткнул в защитную мембрану, чтобы та разошлась, и высунулся в морозную синеву.
Их звезда висела на окраине ячеистого мира. С этой голой стороны вселенная казалась пустынной и безжизненной. Ни одной звезды, ни одной точки в пространстве. А холодный воздух, дышавший в лицо и будто уверявший, что здесь не пропасть, лишь добавлял тоски. Когда-нибудь неподалёку они смогут построить новую звезду, заселят её и соединят переправой со своей. Двум общинам будет легче: рыбачь, тки полотно, выращивай улиток и вари вино. Снаряжай караваны для торговли с дальними соседями, плати дань ближним за право прохода, возвращайся с разными диковинками. А если чудак Финич доделает самолёт, то можно будет путешествовать, обходя соседей, к самым дальним звёздам, и даже глубоко вниз и высоко вверх к небожителям.
Но это мечты. А пока пора возвращаться на площадь.
На голову что-то упало. Далич отмахнулся и чуть не выбросил наружу крылатую звёздочку, уже подсохшую и переливающуюся оттенками красного. Вот и новая удача.
План простой.
Далич пробежал по коридору, спустился на ярус ниже, заскочил в третий луч и попал в жилые гнёзда. У самой мембраны жила Найка. А он – напротив. Найка сейчас отдыхала, потому что с утра ей на жатву свежей травы на крыше. И будет ей сюрприз, когда откроет дверь и увидит прикреплённую к ручке звёздочку.
Довольный, Далич побрёл обратно. Ну, споткнулся, ну, растянулся – с кем не бывает? Главное – факел цел. И не вышагивать же было на виду у ошалевших от чужого счастья соседей?
А на площади царил переполох. Едва затащив последнее облако за ворота, рыбаки сразу бросили его: малец Гулич, сын старейшины, вычерпал в одном из яиц икринку.
***
Далич проснулся от жажды. Вчера долго веселились. Рыбачья смена разбудила всех, кто спал, собрали большой стол, наварили густого супа, нажарили свежей рыбы и достали из запасников лучшее винцо со сладостями из низовьев. Ели и пили до рассвета, только мелюзге настойку не давали.
Общине давно не попадалась икра. Уже и отчаялись. Икра – это новая жизнь. И лекарство. И возможность зачать звезду. Выбирай, что лучше, и молись, чтобы пришёл нужный странник. Спорили вчера жарко. Никто не болел, но что будет завтра? И почему бы не подтянуть здоровье? Но детей давно не было. Строить звезду – где взять колонистов? Перенаселения-то не чувствовали. Да, когда прослышат про новое обиталище, к ним устремится поселенческий сброд. И будут проситься пожить. Клятвенно пообещают блюсти местный уклад. Но где уверенность, что чужаки, обустроившись на молодой звезде, однажды не объявят о независимости?
Старейшина только хмыкал. Вспоминал, видимо, как зародилась их община, – до сих пор с материнской звездой, от которой когда-то протянулась забытая первая переправа, толком дружбы и торговли нет. Всё простить не могут.
