Мой дед, Лев Петрович Николаев, родился 28 января 1898 года в дворянской семье таганрогского художника и известного философа-теолога Петра Петровича Николаева, автора книги «Понятие о Боге как о совершенной основе сознания» (Женева, 1907).
Философ Петр Николаев, мой прадед, сотрудничал со Львом Толстым, переписывался с ним, активно поддерживал идеи и взгляды толстовства, философски и теологически обосновывал их, затем (уже в 20-е годы XX века) помогал членам толстовских сельскохозяйственных коммун. Одну из книг моего прадеда Л. Н. Толстой читал незадолго до своей смерти, о чем оставил запись в дневнике.
Преследуемый царским правительством за свои философские и социально-политические убеждения, Петр Николаев в 1904 году был вынужден оставить родину и эмигрировать с женой и шестилетним сыном во Францию. Детство моего деда прошло в Ницце.
Прадед работал художником на керамической фабрике в департаменте Приморские Альпы, писал и издавал философские сочинения; его жена, моя прабабушка, служила домработницей.
В Ницце Лев Николаев с отличием окончил лицей, был удостоен звания бакалавра, а в 1915 году в семнадцатилетнем возрасте окончил естественное отделение Парижского университета, а затем еще два курса медицинского факультета того же университета.
Февральская революция и долгожданное падение монархии в России устранили препятствия к возвращению моего деда на родину. В августе 1917 года Лев Петрович Николаев устремился в Украину и поселился в Харькове, где жил его дядя П. Л. Успенский, родственник писателя Глеба Успенского. В Харькове Лев Петрович поступил на третий курс медицинского факультета Харьковского университета, который в те годы был переименован в Высшую Школу Украины. Окончил обучение в ней мой дед в 1920-м и в том же году начал трудовую деятельность в качестве ассистента кафедры анатомии биологического факультета Харьковского университета и одновременно, под руководством выдающегося деятеля науки Украины проф. М. И. Ситенко, – в качестве ординатора Харьковского медико-механического института (позже – Украинского института ортопедии и травматологии им. М. И. Ситенко).
В 1924 году ученый совет Харьковского университета избрал Льва Николаева на должность профессора кафедры анатомии, где он и проработал до 1936 года. Владея в совершенстве французским и немецким языками, Лев Петрович широко публиковал свои работы не только в Украине, но и за рубежом, прежде всего в горячо любимой Франции. Одно из прозвищ деда, которыми наделили его приятели, было «француз». В день падения Парижа в 1940 году дед сказал: «История Европы закончилась».
В 1926 году он был избран почетным членом Парижского общества морфологов, а в 1927-м – действительным членом Парижского общества антропологов. Во время поездок во Францию Лев Николаев работал в антропологических лабораториях Парижа.
В 1923–1929 годах Лев Николаев руководил антропологическим кабинетом Украинского психоневрологического института. Благодаря трудам профессора Николаева получила развитие промышленная биомеханика Украины.
В 1934 году профессор М. И. Ситенко предложил Льву Николаеву создать при Всеукраинском институте ортопедии и травматологии первый в стране отдел изучения биомеханики как составной части физиологии опорно-двигательного аппарата, «философии ортопедического мышления» (определение М. И. Ситенко).
В открывшемся отделе работали еще Г. С. Козырев, а также ученица, сотрудница и супруга Льва Николаева, моя бабушка, профессор Ольга Викторовна Николаева-Недригайлова, дочь известного бактериолога, профессора Виктора Ивановича Недригайлова, одного из основателей Пастеровского прививочного института и бактериологической станции в Харькове (ныне – Институт микробиологии, вакцин и сывороток имени И. И. Мечникова, на ул. Пушкинской), прозаика, драматурга, друга Мечникова и ученика Пастера.
В 30–50-е годы в Институте ортопедии и травматологии им. М. И. Ситенко Львом Николаевым и Ольгой Николаевой-Недригайловой были разработаны учение о конкордантности и дискордантности параличей мышц и варианты трехсуставной резекции стопы с передним упором (операция Николаева – Новаченко) и с задним упором (операция О. В. Недригайловой), которые потом в течение многих лет – вследствие массового распространения параличей после перенесенного полиомиелита – практиковались в хирургии.
В 1935 году решением квалификационной комиссии Наркомздрава Украины моему деду была присуждена ученая степень доктора медицинских наук, и он был утвержден в звании профессора по кафедре «антропология».
В начале Великой Отечественной войны из-за тяжелой болезни – астмы – дед не смог эвакуироваться. Вместе с женой и двумя детьми он остался в оккупированном немцами Харькове. Как только после изгнания фашистов был восстановлен реабилитационный центр – институт ЦИЭТИН, – мой дед с октября 1943 года возобновил свою работу в должности заведующего отделом биомеханики и ученого секретаря этого института.
После войны мой дед много болел. Он скончался 10 декабря 1954 года после тяжелой операции. Последние часы своей жизни, перед роковой операцией, он продолжал отдавать науке, оставив каждому своему ученику научное завещание. Отдел физиологии и патофизиологии движений в Институте ортопедии и травматологии им. М. И. Ситен-ко после смерти Льва Николаева возглавила его жена.
Мой дед опубликовал более ста научных работ. Круг вопросов, которым были посвящены эти труды, широк: нормальная и прикладная анатомия, промышленная антропология, вопросы стандартизации обуви, создание манекенов и лекал для швейной промышленности, исследование развития взрослых и детей разных национальностей, биомеханика опорно-двигательного аппарата, археология, бальзамирование трупов у древних египтян и даже описательные признаки героев Ф. М. Достоевского.
Всю жизнь мой дед вел дневник. Деду довелось испытать власть и Сталина, и Гитлера. Теоретическое сопоставление этих диктаторов, осуществленное в дневниках 1936–1937 годов, уникально. Оно дополняется сравнением условий жизни семьи украинского профессора во время сталинского режима и в период оккупации Украины фашистами (дневники 1941–1943 годов). Мой дед не разделял иллюзий части интеллигенции Харькова относительно возможных намерений Гитлера (некоторые думали, что Гитлер может принести освобождение от сталинского террора и жить станет хоть немного легче), а последовательно показывал чудовищную жестокость гитлеровской диктатуры.
Сергей Курганов
