Митота первая
Работа или смерть
Это была обыкновенная коричневая папка, примерно с такой я более десяти лет назад ездил в институт. Нельзя сказать, что она мне сразу не понравилась, но и особых симпатий не вызвала. Вряд ли там были деньги или еще что-нибудь интересное. И если бы она лежала не перед воротами моего гаража, я бы прошел мимо. Но она, как назло, лежала именно перед воротами моего гаража, и мне оставалось либо ее поднять, либо проехать по ней колесом. Второе было непозволительным хамством, поэтому я ее поднял и заглянул внутрь. Там лежало несколько бумажных листов формата А 4, исписанных еще более неразборчивым, чем у меня почерком. В верхней части каждого листа был печатный текст:
«Предупреждение: Данному файлу присвоена степень секретности «А». Если у вас нет соответствующего допуска, немедленно, не читая, уничтожьте данный файл и сообщите об этом в ближайший орган государственной безопасности.
Любое отклонение от данной инструкции приравнивается к государственной измене».
Никаких допусков у меня, конечно же, не было, но что-либо уничтожать или куда-то звонить я не стал. Вместо этого я отбросил папку подальше от собственных ворот.
А через пару недель появились они: двое крепких парней и молодая, высокая брюнетка чертовски сексуальной наружности: Высокая, стройная, с красивым, властным лицом и средних размеров, но красивой формы грудью. На ней были джинсы, синяя блузка и босоножки на каблуках. Мужиков я не разглядывал. Они заявились часа в три ночи, открыли мою входную дверь своими ключами и ворвались ко мне в спальню. Когда я достаточно проснулся, чтобы более или менее адекватно воспринимать окружающую реальность, я уже сидел привязанный к стулу, а во рту у меня был кляп. Громилы стояли за моей спиной, а красотка ходила передо мной по комнате, задумчиво вертя в руках ручку. Я сидел на стуле, злился, боялся и хотел ссать одновременно. Когда я решил, что это будет продолжаться вечно, красотка остановилась, и, посмотрев на меня так, словно только что увидела, произнесла, обращаясь ко мне:
– Видите ли, Константин Георгиевич… – она глубоко вздохнула и еще раз окинула меня взглядом, – не знаю, как вам лучше это сказать, но вы поставили меня перед практически неразрешимой дилеммой, и я, право же, не знаю, пристрелить вас сразу или попробовать с вами договориться.
Разумеется, мне нравился второй вариант ответа, но кляп во рту лишал меня слова.
– Думаю, вы все же предпочитаете переговоры? – спросила, наконец, она, как будто у меня могли быть иные предпочтения в сложившейся ситуации.
В ответ я что было сил начал мотылять головой вверх-вниз и натужно мычать, дескать, да, черт возьми, да и еще раз да!
– Объясняю правила, – продолжила она свой монолог. – Мы разговариваем тихо и спокойно. Как только вы начнете кричать, Кирилл разнесет вам башку из пистолета. Так что если вас устраивает такая смерть, можете звать на помощь. Вам понятно?
Я повторил танец «да».
– Будете кричать?
На этот раз мне пришлось исполнить танец «Нет».
– Очень хорошо. Развяжите ему рот. Надеюсь, вы не станете отрицать, что вам знакома эта вещица? – спросила она, сунув мне под нос фотографию папки, когда кто-то из громил освободил мой рот от кляпа.
– Не стану, – признался я.
– И вы заглянули внутрь. Мы обнаружили на внутренней стороне и на наших бланках отпечатки ваших пальцев.
– Заглянул.
– И вы не уничтожили документы и не позвонили в органы госбезопасности, – осуждающе констатировала она.
– Я подумал, что это просто прикол.
– Это никакой не прикол. И теперь вы ненужный свидетель, да еще и изменник Родины. Ну зачем вам понадобилось читать документы?
– Да я их и не читал. Там все неразборчиво и непонятно.
– Хотите сказать, что вы ничего не поняли? – в ее голосе появились нотки сочувствия.
– Да, – старясь произнести как можно убедительней это короткое слово, ответил я.
– А как вы думаете, шпионы, которые крадут документы, всегда разбираются в том, что они крадут? Или им достаточно просто скопировать информацию и передать заказчику?
– Но я не шпион, я просто…
– Да все это мы понимаем, – перебила она меня, – но инструкция есть инструкция, а по инструкции мы не можем оставлять вас в живых.
– Разве что нам придется принять вас к себе на работу, – продолжила она после показавшейся мне вечностью в аду паузы.
– Что?! – ее слова заставили меня усомниться в том, что я бодрствую.
– А что, мы примем вас на работу задним числом, а потом вкатаем выговор за халатное отношение к документам. Думаю, выговор лучше, чем пуля.
Я не верил своим ушам.
– Так вы согласны? – спросила она.
– А можно мне в туалет? – попросился я.
– Только если вы согласны.
– Я согласен. Вы даже не представляете, как я согласен.
– Вот и отлично. А теперь идите в туалет, а потом продолжайте отдыхать. Завтра, а точнее уже сегодня часов так примерно в девять зайдете по этому адресу, – она положила на стол визитку. – Вам понятно?
– Да, – ответил я, еле сдерживаясь, чтобы не обмочить трусы.
– Я буду вас ждать, – предупредила она.
Меня освободили от пут, и я смог добраться до унитаза. Когда я вышел из туалета, их уже и след простыл.
Выматерившись, я взял со стола визитку. На ней было напечатано:
«Сысоева Людмила Юрьевна. Директор филиала краеведческого музея г. Аксая. Адрес, телефон…»
Я, конечно, подозревал, что в Аксае есть краеведческий музей, но то, что у него есть свой филиал…
Разумеется, ни о каком отдыхе, не говоря уже о сне, и речи быть не могло. Оставшееся время я провел, ходя по комнате из угла в угол под аккомпанемент телевизора. Затем я принял душ, сварил и выпил кофе и отправился на поиски филиала. Он, как гордо гласила табличка на двери, находился на первом этаже одной из общаг в районе парка имени культуры и отдыха и состоял из кабинета директора, приемной и еще одной комнаты, куда посторонним был вход воспрещен. Как я узнал позже, это был шкаф.
В приемной сидела за столом убого-бецветная дамочка и самозабвенно раскладывала на компьютере пасьянс.
– Людмила Юрьевна меня ждет, – сообщил я, войдя в приемную.
– Фамилия? – не отвлекаясь ни на мгновение от экрана допотопного монитора спросила секретарша.
– Борзяк, – представился я.
С явным сожалением на лице, – ну как тут работать, когда ходят всякие Борзяки, – она отвлеклась от игры и сняла трубку телефона.
– Людмила Юрьевна, к вам Борзяк, – сообщила она, едва удержавшись, чтобы не сказать какой-то. – Проходите, – пригласила она меня в директорский кабинет, где, можно сказать, в спартанской обстановке сидела за столом моя ночная гостья.
