Есть у меня подруга, чья жизнь меня бесконечно озадачивает, и, собственно, мои размышления о ней и побудили меня к серьезным научным изысканиям на тему эмоциональных зависимостей. Кроме того, мое бессознательное улавливает нашу похожесть, а может быть – зеркальность…
Нашим с ней отношениям уже лет восемь. Мы сотрудницы, коллеги, но скорее она мой «трудный ребенок». Ее судьба для меня некий вызов – вызов моей способности по-настоящему помочь близкому человеку, моему терпению, профессиональной компетентности и состраданию.
В детстве жизнь сыграла с ней злую шутку – ребенок «перепутал родителей». Ее отдали, по казахской старинной традиции (она казашка), на воспитание бабушке с дедушкой, хотя должны были отдать ее старшего брата, первенца. С самого начала она искусственным образом «заместила» мальчика, с которым родителям было жалко расставаться. (А с нею, получается, не жалко.) Кроме того, беременность ее матери сопровождалась большим беспокойством, граничащим с уверенностью, что она не любима мужем. Наконец, когда девочку в три года возвратили родителям, она вообще плохо понимала, кто же ее те единственные – настоящие, «родные» – родители. В итоге в бессознательном составился целый букет из «сорняков»: невозможность ощутить, достойна ли реальность доверия; страх, что жизнь непредсказуема, а главное – острая потребность в некоей сильной фигуре, которая спасет и защитит от всех превратностей судьбы. Вылилась эта потребность в страстное желание встречи с таким мужчиной (психологически – отцом) и – соответственно – замужества.
Будучи весьма развитой интеллектуально, симпатичной, много чего умеющей, Жанна являла собою довольно привлекательный объект для мужских притязаний. Заместитель «отца» не замедлил явиться в лице человека намного старше ее, женатого, умудренного опытом. Все накопленные и нерастраченные чувства, романтические фантазии и надежды, девичьи душа и тело были отданы ему. Он, как и следовало, платил за это щедро: подарками, «поддержкой», и, конечно, обещаниями семейного счастья. Прошло десять лет. Иллюзии постепенно растаяли, мужчина и не думал расставаться со своей семьей; когда-то чувственно-романтические, отношения все больше напоминали дурной спектакль, где роли-то актеры знают назубок, только искренности все меньше, а взаимных претензий, раздражения и даже презрения – все больше. Наконец, точка кипения была достигнута, надежд у девушки больше не осталось, все рухнуло. Причем кавалер все свои подарки, в том числе и квартиру, купленную для возлюбленной, не постеснялся вернуть владельцу, то есть – себе.
С этого момента судьба стала уже просто бить Жанну наотмашь. Не без ее участия, впрочем. Ровно к этому же моменту она разуверилась и в своей профессии, в которой была вполне успешна и которая хорошо ее обеспечивала.
Снова пришлось начинать с нуля: одна, без постоянного жилья, в попытках встать на новую профессиональную стезю. Денег практически не было, съемные квартиры быстро менялись, стало подводить здоровье. Но все это моя подруга, я уверена, сносила бы стоически, если бы не удручающая ситуация с новыми знакомствами.
Девушка она рациональная и технически подкованная, так что соответствующие сайты были обстоятельно исследованы, резюме размещены, и процесс пошел. Охвачены были страны ближнего и дальнего зарубежья. Началась обширная параллельная переписка с массой претендентов, одновременно – очные свидания с теми, кто поближе.
Через некоторое время были определены наиболее привлекательные кандидатуры. Одним из них стал болгарский парень, чьи формальные характеристики просто блистали: красив, судя по всему – умен, одинок категорически, врач с большими творческими и карьерными планами. Его тоже увлекла восточная красавица, и переписка, а потом и звонки с обсуждениями намерений о встрече все прибавляли интенсивности и страсти. И спустя какое-то время подруга моя стала собираться на свидание в далекую Болгарию. Подготовка была фундаментальной, как и все, что она делала: вес был приведен к международным стандартам, кожа – как персик, наряды в расчете на все возможные ситуации подобраны… Кавалер, заметим, поездку оплатил, и мэрридж-тур состоялся.
Уже через несколько дней после отъезда электронные письма подруги ко мне сбавили свой восторженный накал, в них начало сквозить уныние, а вскоре с экрана и вовсе неслось раздраженное: «Хочу домой!» Оборотной стороной славянского супермена оказалась абсолютная зависимость от властной и бойкой мамы (которая, бессознательно протестуя против увлечения сыночка какой-то женщиной, тяжело заболела) и вытекающая из этого неспособность принимать какие-либо решения, страх чего-то нового и поиск новой «мамы», на роль которой моя подруга совсем не годилась. Сама потому что папу искала. Так что роли взрослых в этом союзе остались вакантны, и никто их так и не занял.
