Лекция первая: «Журналистское мастерство»
Секундная стрелка настенных часов, совершив полный оборот по циферблату, замерла на «12», и тут же вновь пустилась в размеренный круг своей жизни. Стрелка дошла до «2» и раздался не громкий, но продолжительный звонок…
Прозвенев в стенах факультета одного провинциального вуза, звонок сигнализировал о начале пары. Всколыхнувшийся поток людей, набирая всё большую силу, ускорение и мощь, сокрушая тишину и оживляя всё вокруг, затоплял коридоры заведения. Волны студентов с большим шумом метались из стороны в сторону: кто-то, роняя кипу бумаг, бежал; кто-то, скользя по кафелю, падал; кто-то, выходя со стороны буфета, что-то дожёвывал. А на гребне этих волн – безмятежно возвышаясь над суетой и уверенно рассекая толпу – спешили в аудитории целеустремлённые преподаватели… Но постепенно волнение спадало, движение замедлялось, приходило в порядок и, вскоре, в коридорах факультета оказалось пусто – вновь воцарилась тишина.
Сквозь разбежавшуюся по аудиториям толпу людей, в опустевшем холле заведения, показался небольшой кожаный диван. А на диване этом, в полулежащем положении, располагались студенты и, вопреки всякому звонку, читали номер спортивной газеты.
Формат газеты был настолько большой, что разворот её полностью скрыл собой студентов, и лишь по торчащим из-под газеты ногам можно было понять, что сидело два человека. Один, тот, что держал газету правой рукой, сидел в чёрном классическом костюме, носил на себе причёску из чёрных волос и изучал иностранные языки, другой изучал журналистику, был коротко стрижен – почти лыс, сидел в белом спортивном костюме и держал газету левой рукой. Увлечённо читая обзор испанской «Ла-лиги», под авторством известного телекомментатора Вани Селезнёва, оба студента вдруг – снизу, из-под газеты – увидели, чьи-то чёрные блестящие ботинки.
– К тебе вроде пришли… – шёпотом произнёс сидящий в классическом костюме обращаясь к тому, что сидел в спортивном.
Слегка загнув угол газеты, студент-журналист увидел человека: на вид ему было лет 25—27, в строгом сером костюме, в левой руке человек держал тяжёлый портфель, а сквозь маленькие аккуратные очки его, студента сверлил сердитый немигающий взгляд. Взгляд этот, сразу же узнанный студентом, принадлежал преподавателю – Грецкому Аполлону Григорьевичу. Правая педагогическая рука Грецкого в этот момент вытянулась, и на конце её расположился грозный перст, указующий в тёмный коридор с аудиториями. Но студент, оставив жест педагога без ответа, вновь скрылся за газетой и тихим шёпотом спросил у иностранца:
– А что звонок уже был?..
– Не знаю, вроде не звенел ещё… – также шёпотом ответил студент-иностранец, продолжая сосредоточенно читать подробный аналитический материал о сенсационных 5:0 на «Камп-Ноу».
– А звонка ещё не… – бодро и весело, выглядывая из-за газеты, обратился студент-журналист к педагогу, но, почувствовав пустоту и тишину в коридорах, посмотрел на часы и понял, что звонок уже был.
Высокий преподаватель, с сердитым немигающим взглядом, продолжая смотреть сверху вниз, безгласно – не снисходя до студента – лишь слегка на это кивнул.
Загнав последнего студента в аудиторию №8 и войдя в неё сам, Грецкий, наконец, заговорил:
– Ну, всем привет! Давайте начнём уже… Только вот из деканата выбрался. Снова обрадовали меня там… Снова дали мне вас по горло!.. Дали вести, значит…, три предмета, первое это – журналистское мастерство…, потом…, что-то ещё и что-то там ещё… Не запомнил пока, какие-то длинные названия придумали… С каждым годом всё длиннее и длиннее… Всего три предмета будут у нас с вами… на целый год, да… Уже лучше!.. в прошлом, помнится, было четыре… Еле отмуч… прошли – протянули – проползли их, – вольно расхаживая по аудитории, начинал преподаватель вводную лекцию с любимыми студентами: с богатым разнообразием довольных выражений на лице, с текучей плавностью речи, с парящим настроением духа, с поэтическим вдохновением…, но тут на глаза попался этот почти лысый студент с дивана: в миг настроение упало – лицо исказилось, взгляд нахмурился, речь ускорилась, и голос стал громче и даже где-то жёстче: – Да, мне очень нравится с вами и вам…, знаю!.. – тоже нравится…, знаю!.. – что ещё не устали, всё ходите на мои пары, не пропускаете. Так держать! Не сдавайтесь!.. И я тоже попробую, не обещ…, не отступлю. Ну что?.. поехали, значит!.. Журналистское мастерство… Во-первых, надо сказать…
И началась лекция…
Лекции свои Грецкий вёл «в своём стиле». Стиль был очень смешанный: прежде всего, что-то в нём было от «поэта-бунтаря» – «странствующего романтика», который, прекрасно сочетался с осторожной степенностью «философа-мыслителя», а дополнял экстравагантный образ педагога – «танцор цыганской венгерки». Все эти характерные черты периодически менялись местами, в разных комбинациях и пропорциях смешивались, и создавали неповторимую композицию «педагогической картины» – Грецкого.
Расхаживая вокруг трибуны и временами подсматривая в свою рабочую тетрадь, виртуоз педагогических наук, то, скрестив руки на груди, что-то вспоминал и думал, то, жестикулируя, о чём-то увлечённо рассказывал. Часто он смотрел в потолок, и – вероятно, видя там свет – вдохновлялся ещё больше, погружался в тему лекции ещё глубже, что-то в этих глубинах вдруг находил – может быть, сознание его озарялось, и в миг открывались новые знания – после чего с находкой выныривал на поверхность, прерывал речь и, замерев посреди аудитории, поочерёдно, с ужасом смотрел на студентов с видом: «Вы кто такие?! Что я здесь делаю?!», но тут же приходил в себя, вспоминал о своей нелёгкой преподавательской деятельности, успокаивался и, сознательно уснащивая речь оговорками, продолжал дальше преломлять физический свет ламп в плоскость метафизических абстракций.
Столь ценного для педагога отражения «света знаний» Грецкий, прежде всего, искал в глазах студентов – самой любимой, самой драгоценной, самой «захоленой» и самой «залелеенной» – первой парты. За «культовой и легендарной» преподавательского мира сидел в этой группе лишь один студент, вернее студентка: стройнейшая светлая блондинка с большими синими глазами – Изольда была идеальным образцом: и глаза её, и лицо, и всё на ней целиком – блестяще отражали «свет» преподавательского труда. Грецкий всё ходил из стороны в сторону и поглядывал на первую парту. Внимательные глаза за первой партой не моргали, они были заняты – непрерывно и совершенно неподвижно – глаза отражали. Грецкий уходил в сторону – а глаза не двигались. Грецкий снова проходил мимо – глаза сохраняли покой. Неподвижные, большие синие глаза всё смотрели – глаза отражали «свет знаний».
