Я несколько раз перечитала официальное письмо, что пришло по почте сегодня утром. Мне не хватило духа распечатать его прямо там, в подъезде, у почтового ящика. Хотя, я ждала это письмо несколько недель. Так ждала, так ждала, хотя, понимала, что надеяться мне особо не на что. Ещё один запрос, ещё один отказ, ещё одна выплата адвокату для составления протеста.
Как же всё это надоело.
И вот я добралась до работы, устроилась на своём месте, разложила все бумаги по своим местам, заставляла себя улыбаться коллегам, которые заглядывали ко мне, чтобы поздороваться или поинтересоваться, успело ли начальство появиться на рабочем месте. И только, когда собрала всю свою смелость в кулак, я, наконец, достала из сумки конверт, вскрыла его и развернула лист бумаги. На нём были прописаны официальные слова и фразы: «Оповещаем Вас…»
«В ответ на Ваш запрос от такого-то числа такого-то года, сообщаем, что…».
Я втянула в себя воздух, прочитала продолжение и от бессильной злости скомкала бумагу и швырнула её на пол. Отказано. Хотелось плакать, хотелось кричать, хотелось топать ногами. Или выследить бывшего мужа, как добычу выслеживают, и вцепиться в его физиономию, провести по ней ногтями, от всей души. Маникюр как раз позволял.
Но я знала, что ничего этого делать не стану.
Я посидела столбиком в тишине приёмной, таращилась на глупую картину на стене, пыталась собраться с мыслями. Затем поднялась, прошла по новенькому паркету, цокая высокими каблуками, наклонилась за скомканной бумажкой. Спрятала ту в сумку. Не хотелось, чтобы её кто-то нашёл и узнал то, что я так старательно скрывала от всех.
– Всё хорошо, – пробормотала я себе под нос, но старалась, чтобы голос мой звучал бодро. Сама себя пыталась подбодрить. Подошла к небольшому зеркалу на стене и посмотрела на своё отражение. И повторила, уже глядя себе в глаза: – Всё хорошо. Это лишь ещё одна неудача.
Всё бы ничего, но я повторяла себе эти слова, как мантру, уже не один год. Уговаривала, что в следующий раз получится, но ничего не получалось. И от душившего отчаяния силы кончались быстрее. Время играло против меня, это без сомнения. Каждый прожитый год, каждый следующий отказ, всё больше отдалял меня от желаемого.
Дверь в приёмную открылась, заглянуло веснушчатое лицо Лили Смирновой. Девушкой она была молодой, энергичной и оттого несколько напрягала своей суматошностью. Как заяц на батарейках – барабанила и барабанила. Особенно по утрам коллектив от Лили заметно уставал. Потому что все остальные на работу приходили с большим желанием для начала выпить кофе, перевести дух, проснуться окончательно, в конце концов, а Лиля не приходила, а прилетала в офис, переполненная желанием работать. Подобных подвигов коллектив не понимал, и Лилиного трудового рвения сторонился. И тогда Лиля по обыкновению начинала рваться к начальству. Ведь кому хотеть работать так же, как и ей, как не директору, правда?
– Юлёк, привет, – выдала улыбающаяся Лилькина мордаха. – Алексей Родионович у себя?
Я посмотрела на часы, потом на Лилю, что появилась в дверном проеме целиком. Привычная юбка в пол, неброская кофточка, рыжие волосы, стянутые в хвост на затылке, и глаза, пылающие, как два угля – восторгом и азартом.
– Нет, Лиля, – терпеливо проговорила я, вместо ответного приветствия. – Он раньше половины десятого не приезжает, ты же знаешь.
– Можно я у тебя здесь посижу, подожду его?
Я спокойно качнула головой, отказывая.
– Нет. У тебя есть своё рабочее место. А у меня своё. Или ты забыла?
Улыбка на губах Лили увяла.
– Я просто хотела быстрее… рассказать ему.
– На планёрке всё расскажешь, – перебила я её. – Через тридцать минут.
– Господи, Лиля, какая ты нудная, – раздался за спиной девушки характерный вздох. Лиля отступила в сторону, и в приёмную вошла Алёна Слепова. С Алёнкой мы дружили, подружились с первого дня, как я устроилась на работу в качестве секретаря директора сети продуктовых магазинов. Магазинчики у Алексея Родионовича были небольшие, не федеральная сеть супермаркетов, но по области их было разбросано много, и они пользовались популярностью, радовали покупателей приемлемыми ценами и частыми акциями. А что ещё нужно обывателю?
Я устроилась в компанию на должность секретаря, если честно, не особо надеясь, что работа меня устроит, по привычке ждала подвоха и подводных камней, не упомянутых обязанностей, но всё оказалось прилично и достойно, зарплата меня устраивала, начальство не наглело, выказывало сотрудникам уважение и порой даже радовало премиями. Работала я в компании два года, уже могла назвать себя опытным сотрудником, со стажем работы в компании, могла похвастать знанием нюансов, и с начальником своим прекрасно уживалась, успев выучить за это время его привычки и пристрастия. Алексей Родионович был мужчиной понимающим, спокойным, вот только чересчур внимательным к деталям и дотошным в некоторых моментах, и это приходилось учитывать. Чтобы жить спокойно и быть в первых рядах хвалёных сотрудников, мне пришлось научиться опережать события, мысли и пожелания руководства. Успевать сварить кофе к приходу Алексея Родионовича на работу, разобрать и подать почту, составить график встреч так, чтобы он непременно успел на обед домой, ведь там его ждёт жена и трое детей-школьников. Жена у Алексея Родионовича, женщиной была властной, с твердым характером, и никакого мнения против не терпела, даже мнения мужа. Поэтому Алексей Родионович со своей Олечкой никогда не спорил. Надо приезжать на обед – значит, надо. Никакой бизнес этому не помеха.
От моей кандидатуры в роли личного помощника мужа, Ольга Константиновна была не в восторге. Наверняка, в мечтах она видела на роли секретарши мужа, женщину в возрасте, с невзрачной внешностью и строгими моральными принципами. А тут я, со своими кудрями и высокими каблуками. Что поделать, люблю я каблуки. Мордаха симпатичная, стан гибкий, ноги длинные, и улыбаться я умею. В общем, Ольге Константиновне я не нравилась, поэтому пришлось мне довольно долго доказывать ей, что никаких планов на счёт её мужа я не строю. Работа куда дороже. Зачем мне женатый с тремя детьми в багажнике? И мегерой-женой, к тому же. Не удивлюсь, если такие, как Ольга, и по бабкам пробегутся, чтобы соперницу в седьмом поколении проклясть. Хотя, по моему мнению, волновалась она зря. Алексей Родионович никого кроме жены вокруг не видел. Она заполняла все его мысли и пространство рядом с ним. Хочешь, не хочешь, а ты счастливый семьянин. Смотришь на него, и ничего кроме умиления чужим семейным счастьем не ощущаешь.
