Меня уволили из полиции после десяти лет работы. Из-за какого-то сопляка, который отстреливался из нелегального оружия, и я уложил его только тогда, когда пули просвистели возле моего уха. Пройдя много комиссий, и потеряв кучу нервов, мне поставили на моем личном деле большую прямоугольную печать: Превышение служебных полномочий, и сдали дело в архив.
– Джек, – не переживай, – сказал мой напарник, – они просто сволочи, дело было абсолютно чистое, но…
Это *но* до сих пор сидело глубоко внутри. Я послал их всех, сдал оружие и значок. Вещей у меня было мало, я забрал их, и, не попрощавшись, вышел. День стоял чудесный, и я направился в сторону моего дома. Кое-какие сбережения у меня были, но надолго их бы не хватило. Устраиваться на хорошую работу с такой формулировкой об увольнении было делом бесполезным, особенно в этом городе. Вечером я пошел в ближайший бар и напился, так я отметил начало своей новой жизни. В этом месяце мне должно было стукнуть тридцать, я попал в свой отдел сразу после окончания школы полицейских. А теперь стал самым обычным безработным.
Я был сбитого телосложения, среднего роста со светло коричневыми волосами и серыми глазами. Немного выступающий подбородок придавал, как мне казалось, моему лицу мужественность. И вообще, по фигуре, лицу и походке, во мне запросто можно было узнать полицейского, кем я и являлся до последнего времени.
Отойдя от вчерашнего рома, я сел думать. Куда бы я ни направлял свои мысли, все опять сходилось к одному: из этого города надо было уезжать. Но уезжать можно было только к родителям. Я был их единственным сыном. Мой отец когда-то был банкиром, но уже давно был на пенсии, как и мать. Оба жили в другом месте. До их небольшого городка шел прямой поезд, а на машине было часа два езды. Я продолжал думать до вечера, но ничего нового мне в голову так и не пришло. Я встал и пошел к хозяйке, сказав ей, что завтра я съезжаю.
– Уволили? – спросила она.
Я молча кивнул.
– Это сейчас обычное дело. Не волнуйся, ты еще молодой.
Утром я пошел на поезд. Телеграмму я не стал давать, зная, что они всегда дома. Пока ехал, я успел хорошо выспаться в поезде и чувствовал себя бодро. Сойдя на нужной станции, я не стал брать такси, а двинулся пешком. Я вырос в этом городе и знал почти все. Единственное, что меня смущало, это как сказать отцу про формулировку увольнения. Я знал, что он меня не похвалит, но поймет ли он меня или нет, я не знал. Может, я открою в городе какое-нибудь сыскное бюро? – подумал вдруг я. – А почему бы и нет?
Через квартал я уже видел их дом. Он был такой же, как и всегда, средний, двухэтажный, чисто выкрашенный в голубой цвет. Я тяжело вздохнул, постучал, но никто не открыл мне. – Странно, – подумал я. – Я нажал на ручку и дверь открылась. Первое, что я увидел, были две лужи крови, одна ближе к двери, другая чуть подальше, как бы за ней. У меня как мороз прошел по коже, а руки покрылись гусиной кожей. Я закрыл дверь, развернулся и побежал в полицию, она была буквально в двух кварталах.
Первым, кого я встретил на входе, был мой бывший одноклассник, и я попросил его выйти на крыльцо.
– Фред, у меня, то есть, у моих родителей в доме две огромные лужи крови, – возбужденно сказал я.
– Джек, я должен сказать тебе неприятную новость. Позавчера их убили. Прими мои соболезнования, – он опустил голову.
– Как убили?! Кто? За что?
Вопросов было много.
– Джек, я знаю, что ты тоже полицейский, поэтому тебе я расскажу. Кстати, мы послали в твой отдел сообщение.
– Пожалуйста, только все, что ты знаешь.
– Кто-то приехал на машине. Скорее всего, это был микроавтобус. В дом вошли двое, по отпечаткам обуви. Дело в том, что с ними жила одна девушка, и в тот момент их было трое.
– Какая еще девушка? Отец никогда не писал мне об этом. – Это действительно было для меня новостью.
– Одна девушка, по имени Сью. Она приехала в наш город не так давно на курсы бухгалтеров. Видно она попросилась к ним, и они ее взяли, а она помогала им по хозяйству. Не знаю, платила ли она им или нет. Я так думаю.
Я не знал что сказать.
– Как предполагает следствие, приехали именно за ней, чтобы забрать ее. Но видимо твой отец за нее заступился, и получил очередь из Узи в живот, а потом и твоя мать. Сама девушка исчезла, просто испарилась. С трудом, но мы вычислили ее, она приехала черт знает, откуда, тысячи километров, и скорее всего она просто от кого-то скрывалась. По ее адресу в наших данных мы послали запрос, и из того города каждый день к ней ходил полицейский, но никто не открывал. Соседка сказала, что не видела ее уже сто лет. Из дома твоих родителей ничего украдено не было.
– Но Узи…
– Да, ты прав. Мы подозреваем, что это мафия или банда.
– Спасибо Фред, ты настоящий друг. – Чувствовал я себя скверно.
– Можешь занимать дом, все, что нам надо было, мы уже сделали.
– А где эти курсы бухгалтеров? – на всякий случай спросил я.
Он назвал адрес и ушел.
Я вернулся в дом, но пока не мог прийти в себя. Гуляя по комнатам, я переступал эти два пятна. Хоть я и видел такие пятна на бывшей работе уже много раз, эти казались мне жуткими, и особенными.
Я пошел в бар и прилично выпил. Потом вернулся в дом и постарался отмыть эти два пятна. Улегшись на диване, я сразу заснул.
На следующий день я пошел на бухгалтерские курсы. Видимо к ним приходили из полиции ни один раз, поэтому преподавательница даже не спросила кто я такой. Она выложила ее анкету, с маленькой фотографией. Я переписал все, что мне было нужно, и еще раз вгляделся в фотографию. Симпатичная девушка, стрижка каре, глаза серые, нос прямой, губы полуоткрытые, немного пухлые. Где-то лет двадцати пяти.
– У нее были подруги? – спросил я преподавательницу.
– Нет, лично я не замечала, она была очень замкнута. Мне почему-то всегда казалось, что она все время чего-то боится.
Я поблагодарил ее и пошел домой. – Сью Нотрон, кто же ты такая и где тебя найти? – думал я по дороге. Войдя в дом, я понял, что больше в этом городе я ничего не узнаю. Я был уверен, что след там, откуда эта девушка приехала, и только там можно понять, что к чему. Но туда надо было лететь на самолете. Или ехать автобусами, или поездами, но это долго. И надо было иметь с собой деньги на любые непредвиденные расходы.
Я знал, что у отца были сбережения, ведь он когда-то был банкиром. И я даже подозревал, где он их прячет, хотя никогда не видел. Спустившись в небольшой полуподвал, я начал простукивать деревянные ступеньки, но это мне ничего не дало. Тогда я попытался их расшатать, и одна поддалась. Я снял ее и увидел узкий деревянный продолговатый ящик. С трудом вытащив его, я увидел, что он доверху был забит пачками денег. – Извини меня, отец, – сказал я про себя, и взял несколько пачек. Остальное я вернул на место и закрыл ступенькой, как было.
