1. Глава 1. Лечу, куда хочу.
– Валерия, зайдите ко мне, – послышалось в динамике селектора, и Лера вздрогнула.
Хриплый голос Бориса Петровича показался ударом молотка по голове. Лера уже знала, что он предвещал – этот грудной хрип. Ее начальник опять насмотрелся соблазнительных картинок на порносайте.
«Сейчас снова руки начнет распускать», – поняла девушка и, тяжело вздохнув, встала из-за стола.
Она одернула юбку и, застегнув все пуговицы простой белой блузы, отправилась в кабинет начальника как на эшафот.
Как Лера и предполагала, Борис Петрович пребывал в ажитации. Его широкое мясистое лицо (ряха, если быть точной) уже порядочно опунцовела. Маленькие колючие глазки лихорадочно блестели. Он просканировал ее своим жадным взглядом, наверняка мысленно избавив уже и от простой рубашки, и от узкой юбки чуть выше колен.
В офисе был строгий дрескод, секретарша Бориса Петровича должна была соответствовать его крупной фирме и носить исключительно соблазнительные, хоть и строгие, костюмы с облегающими, подчеркивающими фигуру юбочками. Лера пыталась приходить в брюках, но начальник протестовал.
– Лерочка, душа моя, – прохрипел Борис Петрович, безуспешно выражая скорбь всего делового народа. – Я слышал, ты недавно похоронила бабушку. Совсем сиротка теперь, – он сложил ладони с узловатыми пальцами в молитвенном жесте и покачал головой. – Но ты не приживай, дядя Боря тебя одну не оставит, – пообещал он и потянул к ней руки.
Этот приветливый жест мог бы показаться вполне невинным, не знай Лера, что должно последовать дальше. А она знала. Напарывалась уже на его благодушие.
Девушка напряглась и сделала непроизвольный шаг назад.
– Ничего, Борис Петрович, я справлюсь, – тихо, но твердо сказала Лера. – Вы только ради соболезнования меня позвали. Я могу идти?
– Нет, – неожиданно жестко ответил начальник и похлопал по кипе бумаг на столе, мол, подойди, голуба, не жеманничай.
Лера сделала пару неуверенных шагов. Взглянула на отчеты, которые принесла ему вчера.
– Что-то не так с бумагами? – сглотнув, прошелестела она.
– Что-то не так с тобой, Лерочка, – не меняя угрожающего тона, проговорил Борис Петрович. – Стараюсь изо всех сил. Столько времени на тебя потратил. Учебу твою в вузе оплатил. Взял к себе на полную ставку, хотя ты еще студентка и постоянно отпрашивалась из-за своей больной бабушки.
– Я-я-я-я, – протянула Лера в надежде оправдаться, но ее прервали.
Борис Петрович нервно махнул рукой - уволь меня от объяснений. А потом встал из-за стола и, несмотря на свой порядочный вес, уж больно ловко подскочил к ней.
Дальше все произошло настолько стремительно, что Лера даже опомниться не успела. Руки начальника обвились вокруг ее талии, а после Леру оторвали от пола и потащили на огромный кожаный диван.
Она пыталась выбраться из тугого кольца сильных рук, но Борис Петрович держал крепко. Он ловко опрокинул ее на мягкое сиденье и, не тратя время на прелюдию, придавил своей тушей.
– Лерочка… Душа моя… Сладкая… – прерывисто выдыхал он ей в лицо ласковые слова вместе с чесночным запахом. – Будь моей, конфетка! Озолочу.! Вообще работать не придется. В шелках будешь купаться. Машину тебе куплю, квартиру…
– Да отстаньте вы! – упиралась ему в грудь девушка. – Противно!
– Ах, противно! – воскликнул он злобно. – А с Васькой из коммерческого отдела на лестнице целоваться не противно?
«Сравнил тоже, – подумал Лера. – Васька спортсмен. Лет на двадцать тебя моложе. И зубы чистит после чесночного соуса».
Но сказать такое вслух она не могла. Не то, что уволит, но и все возможности найти достойную работу угробит. Поэтому Лера пригрозила иначе.
– Я буду кричать!
– Очень на это надеюсь, – хмыкнул начальник, впиваясь в ее губы.
Похотливая скотина.
Он обслюнявил ей все лицо, а потом беспардонно полез под юбку. Тонкая ткань пошла по швам, оголилось бедро, показались застежки чулок.
Борис Петрович буквально ошалел от нахлынувших фантазий. Не удержался и, отлипнув от лица добычи, взглянул на кружевную полоску чулочков.
– Кокетка! – выдохнул он, заходясь хрипом. – У меня стояк как в юности. Потрогай! – и давай пихать в Лерину ладонь свое достоинство.
«Да в твоем возрасте не член, а давление только и должно подниматься», – брезгливо подумала она, одергивая руку.
– Нос воротишь? – прорычал он, снова наваливаясь на нее всей своей тушей.
– Не трогайте меня! – закричала Лера. – Я вам не продажная девка.
– Все вы продажные. Все! – потроша пуговицы на ее рубашке, пыхтел начальник. – А ты просто цену набиваешь. Но я заплачу сколько хочешь, только раздвинь свои соблазнительные ножки. Ну же, давай, детка. Папочка умеет не только трепать языком.
Леру передернуло, когда она поняла, на что он намекает.
– Провалиться мне на этом месте, если я вам позволю! – воскликнула она, толкая его в грудь и вскакивая с дивана.
Лера не знала, куда бежать, и первое, что пришло ей в голову – это окно. На ее удачу или, может, погибель, кондиционер в кабинете Бориса Петровича сломался, и уже второй день он ждал мастера, а пока спасался от жары свежим воздухом, что задувал из открытого настежь окна. Вот в него она и сиганула.
Бредовая идея, ничего не скажешь. Но разве можно здраво мыслись, когда тебя лапает обрюзгшее подобие мужчины, да еще и так настырно?
Ноги Леры обдул теплый воздух, расстегнутая рубашка надулась пузырем, растрепанные волосы взметнулись вверх. Валерия полетела навстречу своей погибели. Впрочем, офис располагался на втором этаже, так что она могла отделаться и ушибами.
Девушка зажмурилась, воображая роковое приземление и адскую боль. Но разогретый солнцем асфальт не приближался. Более того, городская духота вдруг сменилась прохладой. Полуобнаженное тело Леры обдал морозный покалывающий воздух, а после послышался необычный треск. Она распахнула глаза и поняла, что летит в какой-то разноцветной воронке.
«Червоточина! – пронеслось в ее голове. – Не надо было передачи про черные дыры до пяти утра смотреть».
Не успела ей овладеть настоящая паника, как коловращение прекратилось, и девушка приземлилась на что-то мягкое.
Первое, что Лера увидела на обратной стороне черной дыры, в которую ее засосало, - это искаженное мукой лицо парня. Молодое лицо.
Она окинула парня взглядом и поняла, что заставило его так яростно кусать нижнюю губу и жмуриться. Молодое поджарое тело было наполовину обнажено, причем не сверху, а снизу. Парень лежал на широкой барской кровати со спущенными штанами и самозабвенно тискал себя, еле сдерживая хриплые стоны. Он даже не почувствовал, как на его постель кто-то приземлился.
Лишь когда акт самолюбия достиг своего финала, и парню сделалось до невозможности хорошо, он в приступе эйфории распахнул глаза, тут же поняв, что застукан.
