Анастасия Суворова - Печати на заветах

1. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Глава 1 Таймар

Драгоценные мои, "Печати на заветах" 4 книга в серии "Грани миров". Читать серию следует по порядку, так как это не прерывающаяся история.

Таймар предупреждал их, что она не захочет возвращаться в Валамар, но они не верили. Никто не верил, кроме Нэвры.

– Ты отправишь её домой, князь, даже если она станет противиться, – сказала воительница, когда пришёл лекарь, и все увидели, что тело Китэрии покрыто многочисленными лиловыми пятнами от укусов.

– Я дал клятву, что отпущу. Про то, что я должен её неволить, речи не было!

– К этому тебе не привыкать, – оскалилась виху.

– Не забывайся, Нэвра, – прорычал Таймар, – Кроме свободы, о которой ты так мечтала, у тебя в моём мире ничего нет. В том числе и права голоса.

Поняв, что угрозами князя не проймёшь, воительница зашла с другой стороны.

– Она умирает, князь. Роглуар не место для валамарцев. Скажи ему Огайра.

– Ей осталось не больше десяти лет, потом изменения станут необратимыми и даже её способности к самоисцелению не помогут. Вибрации твоего круга губительны для тех, кто попал сюда не естественным путём.

– Естественным, это таким как ты? – желчно спросил князь, желая сделать им всем так же больно, как было сейчас ему.

Огайра ничего не ответил, но по его лицу было видно, что сказанные Таймаром слова застряли в его груди арбалетным болтом.

– Пойми ты, брат, – подал голос, Истан, помогающий лекарю готовить компрессы. – В нашем круге нет условий пригодных для существования таких как Китэрия или даже Нэвра. Воительница никогда не покажет тебе своей слабости, но я сказать могу. Здесь в Роглуаре для вышемирян год идёт за десять, мне сама виху сказала.

Это откровение обрушилось на князя словно стена в осаждаемом замке. Он потрясённо взглянул на лежавшую в постели Китэрию, на уродливые лиловые пятна, которые обрабатывал лекарь, а потом поднял взгляд на виху. По лицу валамарки он понял, что брат сказал правду. За вынужденное пребывание в его доме девушки расплачивались годами жизни, а он и не замечал этого.

– По ним не видно, что они постарели на десять лет, – упрямо заявил князь.

– Этэри живут чуть дольше людей. А девочки ещё слишком молоды, чтобы заметить серьёзные изменения.

– Тогда почему Огайра сказал, что Тэри осталось десять лет?

– Ты считать разучился? – желчно спросил маг. – Умножь десять на десять и прибавь ещё двадцать, а потом подумай, сможет ли живое существо сопротивляться чужеродным вибрациям в таком возрасте.

– Да ещё в такой сточной канаве, как ваша столица, – не выдержала и Нэвра, высказав правдивое мнение о величайшем городе Дей-Айрака. – Дома мы в основном живём в долине, где маной пропитан сам воздух, а чем пропитан твой Вайрук и сказать в приличном обществе стыдно.

– К тому же некоторые этэри используют так называемые препараты, – снова взял слово Огайра. – Они продлевают молодость, ну и жизнь само собой.

– Не все, – покачала головой виху. – Лишь ат-этэри используют препараты, потому что они память нашего мира. Они могут продлить жизнь лет до восьмиста, остальные и трёх сотен в распоряжении не имеют.

– Хм, в нашем мире три десятка прожил, уже считай повезло, – проговорил князь.

– Тебе кажется, что это здорово – жить в таких условиях?! – возмутилась Нэвра.

– Мы как-то живём, – пожал плечами Таймар, встретив неодобрение в глазах всех присутствующих.

– Китэрия не вы! – вскричала воительница, потом взяла себя в руки, подошла к Таймару и положила ладонь ему на плечо. – Вы не сдержитесь, князь, и рано или поздно сотворите ещё одну глупость, которая может стать последней. Пусть ты не получил желаемого, но ты ведь уже и так победил. Сама лилулай из долины Тедьюри отдала тебе своё сердце. Чего же тебе ещё надо?

– Этого мало, – заартачился Таймар.

– Ты величайший воин, одерживающий победы в любых сражениях, но ты не в состоянии побороть собственную жадность, – выплюнула ему в лицо виху. – Остановись, пока ты не угробил ту, кто за тебя только что жизнь отдала.

Князь, стиснул кулаки и не в состоянии больше препираться, вывалился из комнаты, пропахшей настоями. Его мутило и вовсе не от омерзительных запахов снадобий – Таймара выворачивали наизнанку откровения, которыми друзья лилулай облили его словно кислотой.

Десять лет и Китэрия превратится в сморщенную старуху! Нет, не десять! Лет через пять она уже утратит юный овал лица, румянец, яркость губ, в её волшебные локоны вплетутся белые пряди – предвестники старости, а потом ещё столько же и она станет совсем старой. Возможно всё ещё несущей на себе след былой привлекательности, но это будет уже не то, ведь сам Таймар через пять лет войдет в возраст настоящего мужчины.

«Каково будет ей – самой прекрасной девушке Доли-Яо видеть, как она утрачивает былую красоту. Да ещё на фоне меня, набирающего силу?» – ужасался князь, в красках представляя, чем обернётся для них эта трагедия.

Конечно, покорила его сердце не только несравненная красота лилулай (увы, не вечная, как и всё в их мире строгих форм). Молодого колдуна манили её тёмные воды, обещающие несказанное блаженство, и они никуда не испарятся даже через десять лет. Она всегда будет глубоким океаном, вот только захочется ли ему погружаться в него, когда она станет старой и сморщенной.

Таймар вспомнил Ерику и подумал, что, вероятно, лет в шестьдесят (если он, конечно, доживёт до столь преклонного возраста) эта дамочка покажется ему аппетитной. Вот только к моменту, кода Китэрия станет выглядеть, как её наставница, ему будет всего тридцать.

– Проклятье! – рычал князь, пиная крючковатые деревья, словно они были повинны в том, что Боги сотворили столь несовершенную Пирамиду, не предусмотрев в ней связи людей из разных кругов.

– Муки выбора? – раздался за его спиной голос Лут.

– Не из чего выбирать, – мрачно отозвался Таймар, вглядываясь в бледное, изрезанное мелкими бороздами морщин лицо ведьмы.

Высоко поднятую голову старейшины украшала копна пепельных волос, закрученная в замысловатую причёску. Тонкие губы Лут плотно сжимались, будто она боялась разболтать кому-то тайны её ковена, а яхонтовые глаза смеялись над всеми, при этом Лут умудрялась оставаться серьёзной. Совершенно очевидно, что будучи молодой женщиной, она лишала мужчин покоя и здравомыслия. Изящные запястья, плавность движений, лебединая шея и прямой нос, делали её облик утончённо-благородным. Таймар подумал даже, что корона смотрелась бы на ней гармоничней нежели на его жене. И всё же годы взяли своё – Лут была величественна, внушала трепет, уважение, что угодно, только не желание.

Князь отвёл взгляд, не в силах любоваться на бывшую разбивательницу сердец и поплёлся обратно в царство скорби и потерь – в комнату Китэрии. Там на высоких подушках выглядывала из вороха одеял её несказанно красивая головка, обрамлённая спутанными, но всё ещё блестящими вересковыми волосами. По лицу этэри блуждали тени тревог – она видела плохие сны. Таймару стало не по себе, когда он представил, что ему придётся сделать её жизнь ещё печальней, чем она была.