Строка в досье
Юмор, сатира, драма
Творчеству донского поэта Сергея Домашева присуща многоплановая широта: от миниатюры до романа в стихах, от юмора до трагедии, от забот одиночки до проблем всенародных. Стихи обнаруживают глубокую наблюдательность автора, умение тонко исследовать психологический конфликт, их характеризует задушевность и простота в описании человеческих судеб. Многие из них, написанные почти полвека назад, пронизаны светом и свежестью нынешнего дня. Предлагаемая книга открывает цикл электронных публикаций его удивительных сочинений, потому включает в себя многое из первых проб. Выпущенная однажды в бумажном варианте, она стала настольной книгой как начинающих, так и состоявшихся уже поэтов и прозаиков.
О себе
Бородой обёрнутая рожа.
За плечами груз шахтёрских лет.
Дети, внуки. А зовут – Серёжа.
Или Евдокимыч, или дед.
И не жду, чтоб кликали иначе,
Я, хоть и в чести, да не в чинах,
Не владелец трёхэтажной дачи,
Не игрок на бедах и страстях,
Не беглец от каверзных вопросов…
Свой во мне куют авторитет
Чуть не доучившийся философ
И не сразу начавший поэт.
В голосе моей негромкой лиры –
Отзвуки не сбывшейся мечты,
Сожаленья с отзвуком сатиры
И мотив житейской суеты.
Ныне удручен переворотом:
Век живя на собственных хлебах,
Уважаю тех, кто пахнет потом,
А они, как прежде, на бобах.
А они с дня надень от натуги
Жилы подневольно станут рвать,
Если не отыщут в братском Круге
То, что надлежит им отыскать.
Так хочу над жизненной рекою
Счастья звон услышать наяву!..
А пока стремленьем и мечтою,
Как в далёкой юности, живу.
1990 г.
Родник
У истоков Берёзовой речки
Гладь ковыльная в полдень слепит,
А ночами волшебные свечки
Светляки зажигают в степи.
Там курган к уплывающей туче
Поседевшей главою приник,
Там, поодаль, песчаная круча,
А под нею – хрустальный родник.
Я мальчонкою в зной полудённый
К роднику табуны приводил,
Умывался водою студёной
И беседы с ручьём заводил.
О мирах, о подземных глубинах,
О делах допотопных времён,
О морях и безводных равнинах
Мне охотно поведывал он.
А его за рассказы в награду
Охранял я от буйных коней,
И от злых суховеев ограду
Громозди л из горячих камней.
Много лет с той поры укатилось,
Нет давно ни друзей, ни родни
В тех краях; да и я, так случилось,
Ещё в детстве покинул родник.
Но остался во мне, без сомнений,
Его нрава и поступи след:
Жизнь течет без лихих потрясений,
Чередою негромких побед,
Без претензий к наградам и славам.
Лишь мечтается мне, старику:
Побывать бы в степях Вещислава
И губами прильнуть к роднику.
Поделиться с ним доброй судьбою,
Слушать говор его без конца…
Был бы тут и шалаш под вербою
Мне дороже любого дворца.
Русь
Русь родная,
В годину ненастную
Скорбь не скроешь, видна за версту;
Ты слыла Василисой Прекрасною,
Да утратила вдруг красоту.
В парадоксах прогресса
и косности
Ты, на диво себе и гостям,
От лаптей возносилась
до космоса,
А от космоса мчишься к лаптям.
Те, кото ты в ладонях взлелеяла,
Дочерьми, сыновьями звала,
Обвиняют –
Не то ты посеяла,
И клянут –
не туда привела.
И в суровой твоей биографии
Очернили немало страниц,
И заборы в твоей географии
Громоздят на пунктирах границ.
Как орлица,
которую ранили,
Смотришь ты в опустевшую высь…
Только петь панихиду не рано ли?!
Русь родная,
воспрянь, встрепенись!
Отряхнись от худы незаслуженной,
Горечь с сердца улыбкой сними,
И рукой материнской натруженной
Тех, кто верен тебе, обними.
1990 г.
В моём краю
Рассветает.
Эарделся румянцем восток.
Сумрак ночи уходит без спора.
Тимшина,
не шелохнется даже листок,
От зари пламенеют озера.
В блике алого света, в рывке поплавка
День трепещет мгновеньем рожденья,
И ведро, под упругой струёй молока
Возвещает села пробужденье.
На росистом лугу,
у лесной полосы,
Там и сям закипает работа:
Виден взмах косаря,
слышен посвист косы,
Реют запахи сена и пота.
Зазвенела пчела, поднимаясь в полёт,
В небесах – ликованье и пение,
Дымарём, как трубой, задымил пчеловод,
Рыцарь боли труда и терпения.
Воздух звучен, искрист,
как тончайший хрусталь,
Золотыми прошитый лучами…
Всё, что рядом – как в сказке,
а дальнюю даль
Описать невозможно словами.
Там, над зеркальцем-рудом
склонилась верба,
Как невеста, любуясь собою,
Там в лазурных полях колосятся хлеба
И берёзки гуляют гурьбою.
…Нет ни смысла, ни толку уныло твердить,
Мол упадок от края до края…
Мать-Отчизна моя,
сколько можно хандрить?..
Оглядись, красота-то какая!
1992 г.
Лети, олень
С возвращением вас, казаки,
Из неволи реальной и мнимой
К берегам бесконечно любимой
И прославленной вами реки.
П4сть кому-то покажется чудом
Золотого оленя полёт:
Что веками хранилось под спудом.
То «хранителей» переживёт.
Пусть безделья суровая вьюга
Остудила немало сердец –
Возрожденье казачьего Круга
Ледяной растопило венец.
В небе алым и желтым, и синим
Полыхает обветренный флаг!
Он веками великой России
Был опорою в ратных делах.
Мать Россия, твой облик печальный –
Отраженье казачьей судьбы,
С вековою тоской изначальной,
Страшной тенью кнута и дыбы.
Ти и радость, и горе дарила –
Вспомни годы гражданской войны,
Вспомни время, что жизни косило
Обвинениями без вины!
Мать Россия, лихая година
В жизни сделала свой пересчет,
Не гневись на опального сына,
Что твоих приглашений не ждёт.
Не в угоду страстям и порокам,
Не на праздник спешат казаки –
Нет терпенья ни людям, ни срокам:
Гибнет Дон без хозяйской руки.
Оскудели и воды, и нравы,
Умирают в степи хутора,
Там – ни воли, ни чести, ни славы,
Там раздолье тлетворным ветрам.
Там – сердец закоснелая лень,
Результат бесконечных запретов.
Разбуди эти души, Олень,
Прозябания песенка спета.
Тихий Дон объявляет войну
Не народам, а бедам народным.
Пусть овеет больную страну
Степь донская дыханьем свободным!
Ноябрь 1990 г.
Террикон
Он чернеет над тихой рекой
Оговоркой к прекрасному виду,
Повторяя углом пирамиду,
Что хранит фараонов покой.
Нет под ним золотых саркофагов,
Нет вблизи вековечных святынь.
С ним в соседстве – небесная синь
Да копёр со звездою и флагом.
Беспокойный лоскут кумача
Днём и ночью трепещет в просторе,
То упрямо с буранами споря,
То с зефирами нежно шепча.
А внизу, у подножья копра,
За тяжелой решетчатой дверью,
Словно тар-тар, согласно поверью,
Черный зев открывает дыра.
Там, в коварной сырой темноте,
Где и душно, и знойно, как в горне,
Днём и ночью работают те,
Кто для нас – как для дерева корни.
Их заслуги не требуют слов.
Не в угоду хвалебному пылу:
Только витязям славным под силу
Необычное их ремесло.
Там, как в битве: то подвига зов,
То бедою, глядишь, обернулось…
Сколько милых мужей и отцов
Из забоев домой не вернулось!
Сколько детской слезы утекло
На земле, опустевшей без папы!..
Это – плата за свет и тепло,
И «великих свершений» этапы.
Только что уже, душу не рви:
Благо общества требует дани –
Нет угля без шахтёрской крови,
Как нет счастья без чьих-то страданий.
