«Солнце нашей поэзии закатилось…»
«…звёзды – словно искры на ветру:
Сверкают и грозят обжечь глаза,
А я стою, заворожённый, и смотрю,
Не понимая, в чём моя вина…»
Я на тебя смотрел издалека
И было страшно мне непонимание…
С тех пор минули, кажется, века,
И пересёк невидимую грань я.
И вот стою у твоего огня,
И вижу все его цвета,
И ощущаю
Могучий жар его,
И у меня
Осталась лишь одна ступень,
И я не знаю,
Иль потеряю я,
Иль обрету…
Спасёт ли этот шаг меня
Иль я сгорю?..
Рассудок – за порог,
А дурь, известно, в пляс:
Блуждать в пещерах строк
И штурмовать Парнас;
Как будто там, у птиц,
За серыми, как мох,
Кулисами страниц
Отыщется клубок,
Который поведёт
И выведет на свет,
И, видимо, спасёт…
Таков, увы, поэт!
Готов весь век отдать,
Чтоб только рассказать,
Как дорог он ему;
Переступить черту –
Затем лишь, чтоб найти,
Куда нельзя пойти;
Часами говорить,
Чтоб так нагородить,
Что в роще общих мест
Пробился б свой подтекст…
Любой, кто не за страх
Бумагу стал марать,
За меткость на полях
Готов тома отдать…
Книг больше, чем людей.
И до скончания дней
Так будет… и, пардон,
Приятно сознавать,
Что вечный сей закон
Не нам переменять…
Вопрос мой прост, казалось бы, и ясен,
Но, как лекарство горькое цедят из кружки,
Мне каждый робко отвечал, робел и я с ним.
«Зачем сейчас России нужен Пушкин?» –
Масштабно слишком, вот мы все и гаснем,
А без огня в душе и светлый ум лишь скучен,
Язык весь пережеван и прикушен –
Не разговор, а, знаете ль, слова…
Знакомый поп – солидный, но простой –
Потрясывая хмурой бородой
И беспрестанно хлопая меня
По левому плечу,
Сказал, что я
Терзаюсь зря,
Что Пушкин нас хранит,
Хранит над бездной, ибо он – миссия:
Пока он жив (пока он не забыт),
Жива и наша матушка Россия!
Нельзя поспорить – верно и красиво,
Но сердце многое б ещё спросило,
А тут все спросы тщетны…
Нам всем дано судить конкретно,
О том лишь, в чём мы сами доки.
Средь нас, увы, так редко
Встречаются пророки,
Что даже начинает
Казаться будто песни
Поют одни певцы лишь,
А носят с камнем перстни
Одни лишь ювелиры.
Ещё не то бывает,
Когда язык весь взмылишь
Отчаянным вопросом –
Невольно тянет все решить легко и просто.
Кому ценить звучанье лиры?
Тому, кто сам играет.
А кто всех лучше понимает
Предназначение великого поэта?
Конечно тот, кто сам поэт! –
Такой вот алгеброподобный бред
Меня дурманил,
Предвкушением ответа
Тиранил,
И в конце концов бежать заставил
К поэтам… Но
АВТОРИТЕТ
Для них всех Пушкин, и они о нём
Не любят разговаривать – молчат
Иль, в крайнем случае, каким-нибудь стихом,
Как мы венком,
Отделаться спешат
И снова продолжают о своем…
Я приставал с вопросом к музыкантам,
Но получал от них лишь два ответа:
Что Пушкин дан нам в качестве атланта –
Для поддержания гармонии и света,
Иль многократное задумчивое «это»,
Со вздохами и взмахами руками,
Что означало: «Пушкин вечно с нами»
Иль «Пушкин – это Пушкин», как угодно
Я мог бы это вам расшифровать,
Но стоит ли? Смешно и неудобно
Сгущать туман и в воду превращать…
Мой старший друг и мой учитель
Смеялся, слушая меня,
А я был в гневе:
– Вы учтите,
Что я уже лишился сна –
Весь день я собираю мнения,
А ночью в них ищу ответ…
Зачем ты, Пушкин?!.. Я в смятении,
И ясности всё так же нет…
– И хорошо! И выше нос! –
Твердил учитель. – Ваш вопрос
На много-много лет!
Чем путаней ответ,
Тем лучше!..
– Для кого?
– Для всех! Сомненья дух
Нам обостряет слух.
Он горек, да зато
Полезен. Дух-спасатель!
Ваятель светлых душ!
– Ваш дух – лишь истязатель:
На сердце мрак и глушь
От этих всех сомнений…
Зачем нам Пушкин?
– Гений!
Затем и нужен.
– Всё?!..
Но это же невнятно и темно,
Ни капли ясности здесь нет.
– Каков вопрос – таков ответ…
Неуловимы языки огня –
То тут, то там, то тянутся по краю …
Огонь со всех сторон, кругом меня –
Стою, смотрю и медленно сгораю…
Но что я? двум смертям ведь не бывать! –
Последнее я прошептал довольно громко,
А шёпоту так любят возражать…
– Поосторожней со словами: это кромка. –
Сказал мне кто-то.
– Можете упасть.
– Мне не понятно ваше замечание! –
Воскликнул я.
– Ну что ж, извольте знать:
«Нам должно дважды умирать».
