Кажется, я потеряла сознание. И на пол свалилась. Наверное в прихожей, потому что под щекой был песок и мелкие камушки. А еще свет зачем-то включила, иначе почему так бьет по глазам даже сквозь закрытые веки? Тошнота никуда не делась, боль тоже по-прежнему пульсировала, хоть и не так оглушительно как раньше. Открывать глаза и тем более шевелиться не хотелось, но надо было подниматься и ползти к себе, чтобы до смерти не перепугать домашних.
Я поглубже вдохнула, собираясь с силами, оперлась на руку и поняла, что глаза мне все-таки лучше открыть. Потому что внизу был вовсе не неубранный песок, щедро осыпавшийся с уличной обуви каждый вечер.
Я лежала посреди дороги. Обычной такой проселочной грунтовки с глубокими выбоинами и пыльными кустами вдоль обочины. Лунатить начала? В пользу этой версии говорили мои босые ноги и синяя ночная футболка, в которой я была накануне. Против недвусмысленно выступал тот факт, что вокруг было лето, а моя мигрень была вызвана снежным циклоном в середине февраля. Пару климатических зон я точно пешком пересечь не могла.
Снова попыталась подняться, чтобы осмотреться получше, но новая волна тошноты и головокружения заставили уронить голову обратно в пыль. И тогда я почувствовала это. Вибрацию, которая не имела никакого отношения к моей головной боли. Дорога под моим виском мерно и все более отчетливо содрогалась как будто… как будто… Как будто по ней во весь опор неслась лошадь! Прямо на меня!
Подскочила я так резко, что ноги запутались друг о друга, а голову повело настолько сильно, что я едва не рухнула обратно. На пару шагов меня все-таки хватило, но тут обочина накренилась, я больно проехалась ладонями по земле и услышала оглушительное ржание.
Испугаться еще сильнее или приготовиться к смерти я не успела – перед глазами снова потемнело. Но на этот раз меня ждала не пустота. Я ничего не видела и не слышала, но по-прежнему чувствовала собственное тело, ощущение это было настолько странным, что словами описать его едва получалось. Словно тело и я существовали отдельно друг от друга. В одном и том же месте, в одном и том же положении, но как будто так до конца и не связанные между собой. Тело растягивалось, изгибалось, меняло форму, но при этом оставалось неизменным.
Дикость этого ощущения и невозможность его осознать в полной мере словно парализовали. Мне хотелось кричать, хотелось открыть глаза и вырваться из этого кошмара, но, казалось, я не могу даже дышать. Не знаю, как долго это продолжалось, время как будто перестало существовать. Но прекратилось все в одно мгновение, словно кусочки пазла сложились наконец в правильном порядке, и осталась только я. Никогда раньше не обращала внимание на это ощущение, но теперь, чувствовать себя целой, казалось чудом само по себе.
***
В следующий раз приходить в себя было гораздо приятнее. Я лежала на чем-то мягком и была завернута в одеяло, пахло костром и какой-то горячей едой, а совсем рядом был слышен шелест набегающих на берег волн. Как в походе давным давно, когда мы брали байдарку и отправлялись искать очередной крошечный необитаемый островок посреди озера. Хорошее было время, никаких проблем, разве что страдания по очередной неразделенной любви…
Слишком долго пребывать в блаженном потоке воспоминаний у меня не вышло. Мозг удивительно быстро ожил и принялся анализировать произошедшее. Выводы были не слишком утешительными. Хотя бы потому, что для любых дальнейших размышлений нужно было открыть глаза, а делать это не слишком то хотелось. Но проблему выбора в этот раз решили за меня.
– Пришла в себя?
Голос раздался так близко, что я невольно отшатнулась и распахнула глаза. Рядом со мной на стволе поваленного дерева сидел мужчина, широкоплечий, темноволосый, в том, что, наверное, стоило назвать дорожным плащом. Больше ничего разглядеть не удалось – за то время, пока я была без сознания, сгустились сумерки. Отблески костра плясали на одежде, волосах, лице незнакомца, делая картину еще менее реалистичной. Смотреть снизу вверх было не слишком удобно, но я не хотела садиться, опасаясь головокружения. Казалось, стоит сменить положение и реальность снова попытается уплыть от меня.
Итак, мужчина, ночь, лес, где-то у меня за спиной, судя по звукам, переступает копытами лошадь, и больше никого. Так себе расклад, и уж точно не в мою пользу. Мысли эти, судя по всему, отразились на моем лице достаточно отчетливо, потому что незнакомец задумчиво хмыкнул и поспешил меня заверить:
– Можешь не бояться. Если бы хотел надругаться или еще какое непотребство совершить, возможностей была масса. Но меня, уж прости, полумертвые девушки не сильно привлекают.
Логика в этом, безусловно, была – если бы хотел что-то сделать, уже давно сделал бы. Не то чтобы это делало ситуацию полностью безопасной, но лежать и дрожать в любом случае не вариант. Меня подобрали на дороге, устроили с комфортом (насколько это возможно посреди леса), вреда никакого не причинили. Как минимум нужно понять, где я, что произошло и что делать дальше.
– Пить хочешь? – снова заговорил мужчина, не дождавшись ответа.
И я кивнула, потому что в горле действительно пересохло и отказываться было глупо. Мне протянули флягу с водой. Кожаную. Пришлось все-таки приподняться, чтобы нормально отпить, головокружения как ни странно не последовало, и я облегченно вздохнула. Отчасти потому что действительно стало легче, а отчасти потому что вода была вкусной и холодной, как раз такой как нужно, чтобы утолить жажду и прочистить голову.
– Спасибо, – поблагодарила я, возвращая флягу. И наконец поняла, что мне казалось странным каждый раз, когда я слышала его голос, потому что мой звучал так же – как будто дублированный фильм, в котором из-под знакомой речь слышна оригинальная дорожка. Все понятно, но звук все равно как будто двоится.
– Где я? – еще раз подала голос на пробу, но эффект повторился.
– Посреди Нойварского леса, примерно в двух днях пути от Нойвара в одну сторону и в полутора от Эйденверса – в другу, – ответил мой невольный спутник, перебирая содержимое своей объемной сумки. Что именно он ищет в темноте не удавалось разглядеть. Да и ответ его тоже не многое прояснил.
Основных гипотез у меня было две, но ни первую, ни вторую, пока не хотелось не то что озвучивать, даже мысленно формулировать. Потому что который из вариантов более дикий я пока не готова была определиться.
– Долго я была без сознания? – пока я задавала вопросы, оставалась иллюзорная надежда на то, что новая информация добавит недостающий фрагмент к уже имеющейся, и все станет простым и очевидным. А еще я пыталась привыкнуть к странному звучанию наших голосов, но пока они вызывали только противный зуд в моем и без того измученном мозгу.