ГЛАВА 1. Роковая ночь, или С чего всё началось
Мои подруги, как всякие девицы во всём свете, любят время от времени разбивать себе сердца. Не минула сия печальная участь и меня. Прежде я и представить себе не могла, что первое в своей жизни предложение руки и сердца получу вовсе не от того человека, о котором привыкла грезить дни и ночи напролёт. Но то, как всё это произошло, никогда бы мне и во сне не приснилось.
Жизнь моя наверняка сложилась бы иначе, если бы я училась в той же гимназии, которую окончили мои кузины, мама, бабушки, прабабушки и даже прапрабабушки. Но родители мои слыли людьми прогрессивными и, едва мне исполнилось семь, отвели в единственную на то время в Спрингтауне школу с совместными уроками танцев для мальчиков и девочек. То есть с самой младшей школы мы, будущие леди, танцевали не друг с дружкой, а с настоящими живыми мальчишками. Как говаривала миссис Торнтон, бабушка моей подруги Аделины, своих «будущих женихов» мы имели несчастье лицезреть с самого первого учебного дня – зрелище то ещё, скажу я вам. Нескладных, низкорослых или, наоборот, долговязых, лопоухих, в коротких штанишках с помочами, в школу их приводили за ручку мамы или нянюшки и на глазах у всех целовали на прощание в щёчку, а те иной раз пускали слезу или даже цеплялись за пышную мамину юбку, боясь отпустить и остаться один на один с «этими ужасными девчонками». Были и другие, конечно же, – самонадеянные бедовые крепыши, которые приходили в школу сами, без провожатых; на уроке они самозабвенно ковырялись в носу или наступали партнёршам на ноги, а на перемене устраивали друг с другом потасовки.
Тогда, десять лет назад, сложно было представить, что кто-то из этих мальчишек когда-нибудь пригласит меня на выпускной бал или даже станет моим мужем. От такого предположения меня и моих подруг пробирал дикий хохот, вовсе не приличествующий юным леди. Мало того, самые отчаянные девочки создавали особые группы, или коалиции, главной задачей которых было выказывание пренебрежительного отношения к мальчишкам. Ни я, ни Адди не входили ни в одну из так называемых коалиций по той простой причине, что однажды обнаружили: с некоторыми мальчиками очень даже можно дружить.
Я часто думаю, с чего всё началось. То ли с младшей школы, когда мисс Пилверктон, учительница танцев, поставила мне в пару мальчика по имени Олден Фергюсон, то ли с девятнадцатого февраля сего года, когда этот самый Олден пригласил меня на выпускной бал, то ли с того злосчастного признания. Или, быть может, «точкой невозврата» послужил пожар в отцовской мастерской?
Собственно, почему бы не начать именно с этого происшествия? Тем более, как выяснилось впоследствии, все вышеупомянутые события оказались звеньями одной цепи, что привела к катастрофе.
Итак.
Я ещё не спала и лежала в постели с книгою в руках, когда за окном послышались неясный шум и звон, будто где-то разбили стекло. Опасаясь ограбления или, того хуже, бунта рабочих, я перестала дышать, прислушиваясь. Но звуки более не повторились. Тогда я, пересиливая страх, отложила книгу и подошла к окну. Отодвинула краешек шторы.
– Силы небесные!..
Небо над отцовской мастерской окрашивалось в жёлто-оранжевые тона. Клубы багряного дыма, взвиваясь ввысь, постепенно растворялись в чернильном небе.
Недолго думая, я накинула на плечи шаль и побежала по коридорам, освещённым приглушенным светом ламп, в противоположное крыло – в библиотеку. Отец не имел привычки рано ложиться и обычно засиживался за чертежами допоздна.
Так было и в этот раз.
– Горит! Мастерская горит! Срочно вызывайте пожарных! – закричала с порога я.
Отец отвлёкся от разложенных на столе бумаг, снял гогглы и поднял на меня недоуменный взгляд.
– Джуди, дорогая! Что-то случилось? Повтори, будь добра, я не очень хорошо расслышал, – медленно произнёс отец, возвращаясь из своего идеального механизированного мира в реальность.
– Сэр! Пожар! Из вашего окна не видать. Над мастерской зарево! И клубы дыма!
– Святые механики! – не сдержался отец. – Извини, Джуди! Но… ты уверена?
– Да, сэр.
Не мешкая более, он взялся за стоявший на краю стола телефонный аппарат.
А я обвела взглядом библиотеку в поисках Чарли. Настольная лампа давала мало света и основное пространство комнаты было погружено во мрак, но я поняла: Чарли на прежнем месте не было. А это значило, что отец запер его в мастерской.
Взволнованная этим открытием, я пропустила фразу о том, что мне лучше вернуться к себе (если фраза эта вообще прозвучала, ибо немудрено в такую минуту разволноваться и немного отойти от правил этикета), а тут ещё в библиотеку ворвался запыхавшийся дворецкий с запоздавшим известием о пожаре, и я выскочила через чёрный ход во внутренний двор. Миновав небольшой сад, побежала к мастерской – оценить масштабы катастрофы, а может, чем-то помочь.
Пожар разгорался на удивление быстро. С ревущим полыханием огонь жадно поглощал правую часть старой одноэтажной постройки, подбираясь к той её части, где находился вход. Из пустых окон-глазниц вырывались языки пламени. Огненные всполохи поднимались высоко в небо, освещая сад и стену соседнего дома. Несмотря на то, что в горле ужасно першило и дышалось с трудом, зрелище завораживало.
Мастерская была вотчиной моего отца. Здесь он и его помощники с раннего утра до поздней ночи трудились, претворяя очередную идею в жизнь, составляли всякие мудрёные графики и таблицы, рисовали схемы, изучали чертежи, собирали макеты, писали, ваяли, ремонтировали… Неужели все плоды их трудов безвозвратно погибнут и их уже не спасти?..
– Великий Дух! Неужели всё пропало? – причитала молоденькая горничная по имени Нита и, сама того не ведая, озвучивала мои мысли.
Я оглянулась и тут только заметила собравшуюся в отдалении прислугу – экономку миссис Бёрч, лакеев, служанок, кухарку. Тобиас Чейз, крепкий парень семнадцати лет, служивший у отца подмастерьем, стоял с топором в руке, будто статуя. Огонь освещал их застывшие в благоговейном удивлении лица. Только немолодой папин камердинер Уилсон, от которого я не ожидала подобной прыти, бросился к двери и отпер её. Старая дверь распахнулась, и Уилсон утонул в клубах дыма.
Это вывело меня из оцепенения.
– Уилсон! Нужно спасти Чарли! – возопила я, готовая броситься вслед за ним, как вдруг сзади кто-то удержал меня за плечи.
– Джуди, прошу, держи себя в руках, – это мама.
А отец, не теряя ни секунды, исчез в горящем здании. Следом за ним бросился и Тобиас Чейз.
– Папа!.. Чарли!.. Уилсон! Тобиас!.. – хрипела я, теряя остатки самообладания.
В небо взметнулся столб огня и с оглушительным треском выстрелил, рассыпаясь снопом искр, будто рождественский фейерверк, с той лишь разницей, что сейчас, в отличие от любимого праздника, мне было совершенно не до веселья. А после внутри что-то ухнуло, треснуло и обвалилось, выплеснув из дверного проёма тучу огненных искорок. Я закричала и повисла у мамы на руках.
