Aксюта
ДОРОГА ДОМОЙ
ГЛАВА 1.
Вот интересно, когда тебя начинает одолевать предчувствие надвигающегося подвоха от того, что всё слишком хорошо, это уже диагноз или ещё можно не трепыхаться, потому как вот-вот всё действительно станет плохо?
Примерно так подумала молодая женщина, занявшая место в самом тёмном углу трактира, когда ей на заказ: «принесите чего-нибудь пожевать на пять монет», поставили перед носом стопку свежих, исходящих маслом блинов, от которых поднимался вкусный парок, вазочку с мёдом, плошку со сметаной и крынку молока. Они же не думают, в конце-то концов, что речь идёт о золотых монетах? Такие, тут, на не самом наезжем участке Великопоповецкого тракта, не часто видели, разве что от случайно заезжих господ, как те, что только что шумною толпой ввалились в обеденный зал. Но никак не от бедно одетой путницы, всё богатство которой составляет мешок с травами и носильными вещами, да старый мул, отданный не столько за работу, сколько в добрые руки.
Но кто ж будет отказываться от даров судьбы? Морла аккуратно обмакнула свёрнутый треугольничком блинчик поочерёдно сначала в мёд затем в сметану, потом откусила и даже на минуту прикрыла глаза от удовольствия. Или это у людей совесть проснулась? Бывают же на свете и такие чудеса?
Чудес не бывает. Это она поняла, когда, едва успев отодвинуть от себя ополовиненную тарелку с блинами, и вытереть руки тряпицей – салфеток здесь не подавали, но у неё с собой была, наткнулась взглядом на представительного вида мужичка при картузе, дожидавшегося окончания её трапезы.
- Госпожа ведьма? – он, чуть склонившись, скользнул за лавку напротив. – Вы ведь наёмничаете, правда?
- Нет, - она сбила его с мысли этим ответом. – Я еду домой.
И ехать дальше она собиралась без остановок для мелкого заработка. Тем более что и дохода с него … да что там говорить, только вчера вечером, едва успев въехать в эту деревню и договориться с трактирщиком об ужине и ночлеге, как получила слёзную просьбу о помощи. Жена мельника не могла разродиться уже больше суток и силы её начали угасать, а всем известно, что некроманты как никто другой способны задержать отлетающую душу на пороге. Она и держала, всю долгую ночь, потом утро, а потом ещё и почти половину следующего дня, пока повитуха и деревенская травница вначале принимали ребёнка, а затем пытались вдохнуть хоть чуть-чуть сил в ослабевшее тело роженицы. И в качестве гонорара получила полотенцем по шее от хозяина дома, когда заявила, что ещё одни роды эта женщина не переживёт. Чистую правду сказала, между прочим.
Потом ещё пол дня пришлось отлёживаться на бережке безымянной речки-переплюйки, на самом солнцепёке, а затем ещё и нырять в её быстрые, леденяще-холодные воды. Столь долгое соприкосновение с нематериальным не проходит даром. Только-только чуть оклемалась, покушала хорошо, а тут опять просители. Но хотя бы не выслушать, она не может, принятый в далёкой юности обет, который она до сих пор ни разу не нарушила, не позволяет.
- Так что там у вас? – выдохнула она обречённо.
- Упырь, - он подумал немного и добавил: - а мож вурдалак, хто ёго знаить, шо за пакость така на погосте завелась.
- А вы, значит, местный староста? – спросила она только чтобы немного потянуть время.
- Акопий я, староста тутушний, ага, - он кивнул и вопросительно уставился на молодую женщину, почти не сомневаясь, что она если не тут же, то весьма скоро возьмётся за дело. И даже монеты в кармане потрогал, которые сельская община выделила на оплату заезжему специалисту, проверяя, на месте ли. В конце концов, дорожная сумка, с вышитым на её клапане песочными часами (общепринятый, наравне с костями и черепами знак некромантии), стояла на самом видном месте – в проходе, у стола.
- Посмотрите на меня, - вздохнула она. - Что вы видите?
Мужик явно смешался, не зная, как правильно ответить на такой вопрос-то и начал как-то невнятно:
- Ну, вы вполне милая…
- Некромантка, - перебила его женщина, - а не некромант. Не сильномогучий мужик с тяжёлым мечом - самое оно было бы, чтобы завалить упыря, тут даже магии особенной не нужно. Так что обратитесь-ка вы лучше к господам рыцарям. Им, с их комплекцией, сподручней будет упырей по погосту гонять, - она говорила негромко, с чуть заметной иронией, впрочем, и тон особенно не понижая. Ничего не предпринимала для того, чтобы быть услышанной, но голос её разносился по всему трактиру.
Староста обернулся на заезжих господ, и была в его взгляде ясно читаемая неуверенность: такие скорее по всем известному адресу пошлют, чем снизойдут до нужд селян, и гроши им их без надобности. Но командир отряда, на которого случайно упал его взгляд, вопросительно приподнял брови, мол, ну что, подойдёшь-попросишь или забьёшься в угол страдать по загубленной судьбинушке, так ничего для её исправления не сделав? Этот взгляд, открытый, располагающий, а так же весёлые морщинки, скопившиеся в уголках глаз, помогли решиться и обратиться с просьбой о помощи.
Смелости его хватило только на то, чтобы дойти до благородных господ, наткнуться взглядом на суровый лик старшего воина из охраны пресветлой госпожи и начать блеять нечто невнятное. Тем не менее, кивнул тот вполне благосклонно и даже грошами в оплату трудов не побрезговал.
Чем приходится заниматься! Нет, избавление мира от нечисти – дело вполне рыцарское, тут Элиш не сомневался ни минуты, но если бы он мог позволить себе делать это так, по зову души и чувству справедливости! До сих пор ему не приходилось работать за деньги (аккуратно выплачивавшаяся доля из семейного капитала – не в счёт), и кто бы знал, что будет так неприятно, даже стыдно, брать их из чужих рук.
Но эта часть его жизни закончилась и уже практически ушла в прошлое, а наличные по-прежнему были нужны. Тем более, не стоило упускать нечаянную подработку, кто знает, как скоро ему удастся получить место при княжьем дворе (хотя ещё позапрошлой весной посланник Владеяра настойчиво намекал, что подобный человек им очень бы пригодился, но когда это было!) да сколько жалования положат.
Признаться, некромантку он увидел сразу, хотя на тот момент и не обратил на неё особого внимания - эту выбеленную временем раскиданную по плечам шевелюру попробуй не заметить, она светится в полумраке, как зажженная свеча. Ещё тогда подумал, помнится, что какая-то старуха из местных, зашла посидеть среди молодых людей, от чужой жизни погреться, потому и выбрала самый дальний и неприметный угол. Свою ошибку он понял, когда смешной маленький человек – местный староста, обратился к женщине с какой-то просьбой. Несмотря на царивший в трактире полумрак, он отлично разглядел длинноватое, с острым подбородком лицо говорившей, её тонкие губы и скульптурной лепки нос. Не красавица, но из тех, на ком взгляд останавливается сам собой. Тогда же заметил и сумку, с весьма говорящим символом на клапане и невольно прислушался к разговору - как раз женщина повысила голос и стала понятна суть проблемы.
