В темноте, над чернеющей бездной,
Вспыхнул свет восходящей звезды.
В эту ночь, на лице с улыбкой победной,
Ведьма жжет людские мечты.
Поджигает любовь, надежду и веру,
Серый пепел летит над рекой.
Волки злые бредут по болотам в пещеру,
Птицы смолкли над чащей впервой.
Ведьма воет, ликует, смеется,
Громкий девичий глас звенит на ветру.
От черной копны волос отмахнется,
И подбросит корма костру.
Фея, русалка и прочая нечисть,
Сломя голову прочь поспешит.
Лишь не сгинуть в болоте, лелея беспечность,
Что томится у каждой в груди.
На лице ликованье, в душе отвращенье,
Ведьма стонет и падает ниц.
Разве болью чужой, запивая лишение,
Можно сбросить оковы тесных темниц?
– Тяни! Еще! – голос капитана мелкого судна звенел над неспокойным Старым океаном. – Ну же! – негодовал он, глядя как два тощих матроса тянут прохудившуюся местами сеть.
– Что-то тяжелое! – вытирая пот со лба, прохрипел матрос. На вид ему не было и шестнадцати.
– Небось русалка, – рассмеялся его товарищ.
Улыбка заплясала на губах капитана. Он погладил густые усы с проседью, предвкушая большой улов. Сегодня ему везло как никогда.
– Русалки – это сказки! А вот драконы! – парнишка мечтательно закусил губу, чем позабавил капитана. Тот уже успел повидать на своем веку всяких тварей. Оттого не разделял восторга матросов.
– Смотрите! – юнец перегнулся через борт, всматриваясь в темно-синюю водную гладь.
Сначала показалась старая сеть, в которой плескались мелкие рыбешки, тщетно пытавшиеся вырваться из плена, да виднелись темно-зеленые водоросли. А после над водой показалась голова мужчины.
– Во дела! Утопленник! Может оставим его здесь? Зачем нам проблемы, – запричитал юный матрос с густой рыжей шевелюрой.
Капитан неторопливо приблизился к борту. Его руки были скрещены за широкой спиной.
– Доставайте, – скомандовал он.
– Но, капитан… – юноша не торопился выполнять команду.
– Взгляни на его камзол, Йошка. Ткань не дешевая. Качественный крой. Он не из бедных.
Йошка молчал. Страх все еще пересиливал жажду наживы.
– Все, что найдете в его карманах – возьмете себе. С меня хватит тела.
Матросы с недоумением воззрели на капитана. Неслыханная щедрость!
– Знаю я одно местечко в Междуземье, где за утопленников можно выручить целое состояние, – усмехнулся мужчина, направляясь в свою каюту.
Мурча себе под нос старую песню, которую еще в детстве напевала ему бабка, капитан отворил тяжелую дверь. Повернув ключ в ящике стола, он извлек оттуда утренний улов – миниатюрный ларец, украшенный драгоценными камнями и самоцветами. Вот незадача, тот оказался заперт. Но разве есть в Междуземье хоть один кузнец, кому будет не по силам справится с дорогой безделушкой, которая наверняка таит в себе немало сокровищ?
Тыльной стороной руки я вытирала с лица соленые слезы.
Передо мной полыхало алое зарево, разбрасывающее багряные, янтарные и ярко-красные блики по болоту. Огненные всполохи взмывали в черные небеса, извиваясь, словно длинные хвосты нагов. Старое дерево потрескивало, гнулось, стонало, предчувствуя скорую погибель.
– У нас больше нет дома, – констатировал Фердинанд, болтая в воздухе короткими лягушачьими лапками.
– У меня больше нет дома, – всхлипнула, прижимая жаба к себе. – Ты фамильяр-приживальщик. Ты и на болоте жить можешь, – слезы градом полились из глаз.
Дом в Болотных топях достался мне от бабки-ведьмы. Здесь прошла вся моя сознательная жизнь.
– Мои записи, – воскликнула я, спохватившись, и бросилась в полыхающий дом.
– Стой, болотница, – закричал Фердинанд, с немыслимой скоростью размахивая лапами. – Меня пожалей!
Громкий треск вынудил меня остановиться. Внутри что-то обвалилось, заставив ворох пляшущих искр высыпаться через покосившийся дверной проем.
Я отпрянула.
Пламя отвоевывало все новые и новые территории. Огонь с жадностью ел деревянные стены, облизывал соломенную крышу, пробовал на вкус скрипучие половицы.
– Все пропало, – прошептала я, опускаясь на сырую почву.
– Эх, и чего бабка дом от пожара не заговорила? – вздохнул жаб, устраиваясь у меня на коленях.
– Это все ты виноват! – обида, злость и отчаяние накрыли меня с головой.
Фердинанд посмотрел на меня янтарными глазами.
– Вообще-то, это ты натворила, – он перевел взгляд на догорающие руины дома. – Заклинание для удаления паутины должно было сработать иначе.
– Ты надоумил меня практиковаться в колдовстве! – не унималась я.
Ферди спрыгнул на землю и уселся напротив меня.
– Потому что ты, Моргана, ходячая катастрофа, – проквакал он. – После того, как у тебя появилось вот это, – зеленая лапа указала на мой едва округлившийся живот, – у нас начались проблемы. Твоя сила возросла в разы. Ты не в состоянии контролировать ее. С этим нужно что-то делать.
Я бы и рада возразить, да нечего. Из непутевой ведьмы-неумехи я превратилась в мощное стихийное бедствие. В моих руках оружие, которым я не умею пользоваться. Да что там! Я не знаю даже как держать его правильно!
Все началось, как только мы вернулись в Болотные топи. Мертвый остров и все то, что случилось там, наложило на меня свой отпечаток. Я нарушила все ведьмовские каноны и теперь была вынуждена расплачиваться за это.
– И что же мне делать? – вздохнула я, смахивая соленые слезы.
– Нужно найти того, кто сможет научить тебя самоконтролю, – незамедлительно ответил жаб.
Я взглянула на своего фамильяра и отрицательно замотала головой.
– Нет, нет, и еще раз нет! – возразила я, до боли вонзая острые ногти в нежную кожу ладоней. – Это исключено! Я не пойду к хвостатым!
Нагини жили недалеко от Болотных топей. Женщины-змеи славились силой, хитростью и самообладанием, которому я могла только позавидовать. Но вдобавок к этому, хвостатые девы были обладательницами скверного характера. Меня с нагинями связывала давняя вражда и борьба за территории. Они не единожды посягали на Болотные топи: портили мои грядки и при любой удобной возможности старались напакостить.
– Моргана, ты ведешь себя как ребенок! – проквакал жаб. – Мы не можем сидеть, сложа руки и ждать, пока все разрешится само собой. Я знаю, – Фердинанд немного смягчился, – ты ждешь Кроу, надеешься на его помощь… Но пойми, он знать не знает о твоих проблемах! Да и не исключено, что сам некромант нуждается в помощи.
Ферди оказался прав. Я боялась покидать топи. Я ждала Кроу.
– Возможно, некроманта уже нет в живых…
А вот это он зря!
– Ферди, – прорычала я, чувствуя, как внутри просыпается неконтролируемый гнев, готовый вот-вот выплеснуться наружу. Мои внутренности будто бросили в бурлящий на огне котел.
Жаб взвизгнул и подпрыгнул на месте. Кто бы мог подумать, что упитанный Фердинанд умеет так высоко прыгать?!
– С ума сошла?! Горячо же!
