Боярова Мелина - Ведьмин дом и кот в придачу

1. Глава 1

— Помогите! — раздался жалобный плач, от которого сердце тревожно екнуло, и я не смогла пройти мимо.

Закрутив головой, осмотрелась в поисках человека, который нуждался в спасении. Не так давно я свернула с главной улицы на Калиновый переулок, чтобы срезать дорогу, и никак не ожидала, что кому-то здесь потребуется помощь.

— Умоляю, сжальтесь! — всхлипнул кто-то старческим голосом.

Бабушка учила уважительно относиться к пожилым людям, уступать место в общественном транспорте, поддерживать по мере возможностей. И я всегда следовала нехитрому правилу: бескорыстно помоги ближнему, и добро вернется к тебе многократно. Да и с самого детства я слишком жалостливой росла. То котенка полумертвого домой притащу, то птичку раненую, то еще какую-нибудь зверушку подберу на улице. Только выходили мои затеи боком. Я заботилась о животных, выхаживала, а они, едва только поправлялись, тут же исчезали неведомым образом. Я жутко расстраивалась, плакала, а бабушка успокаивала меня тем, что при себе насильно никого не удержишь. Вероятно, где-то у каждого из моих питомцев был собственный дом, где их любили и ждали. Иначе, почему они постоянно уходили?

— А как же я? Разве ему плохо было? — Когда сбежал рыжий котенок, проживший с нами целый год, я неделю плакала.

Подобрала малыша в парке совсем крохой, избитым, с едва прорезавшимися загноившимися глазками и сломанной задней лапкой. Из пипетки кормила молочком, по ветеринарам таскала, нянчилась с ним, а он просто исчез в один прекрасный день, хотя ничего этого не предвещало. Думать, что с ним несчастье случилось, я отказывалась. Сначала искала Руфа, всех соседей оббежала, соседние дворы облазила — никто его не видел.

— Ушел он, потому что с Басей не ужился, — объяснила тогда бабуля, и я отчего-то сразу поверила.

Бася — бабушкина кошка черного окраса с лоснящейся пушистой шерсткой и своенравным характером. Признавала только одну хозяйку, а на нас с мамой шипела, выгибая спину. Бывало, что и когти распускала. А уж котов по двору гоняла только так, даже на собак кидалась, если те вдруг на нее лаять начинали. С тех пор я больше никого не приносила, чтобы снова не потерять. Но помогать — всегда помогала тем, кто в этом нуждался.

Вот и сейчас, оглядевшись по сторонам, взгляд зацепился за отдельно стоящий частный дом с облупившейся краской на деревянных стенах и оконных наличниках. Прежде за домом присматривали, это было заметно, а когда некому стало заботиться, то постепенно он и пришел в запустение. Вон, еще не выродились растущие в палисаднике розы, а сквозь вездесущую траву проглядывала мощеная природным камнем извилистая дорожка, ведущая к крылечку.

Я подошла к окошку, силясь разглядеть хоть что-нибудь. Ажурные занавески частично закрывали обзор, но мне показалось, что в глубине дома промелькнул чей-то сгорбленный силуэт.

— Помогите же, заклинаю! — на этот раз голос прозвучал отчетливее, сомнений уже не возникло, что нуждающийся жил именно тут.

— Чем вам помочь? — откликнулась я. — Вы позволите войти?

— Да-да, деточка! Заходи скорее, там не заперто, — с надеждой в голосе ответила старушка. — Я так рада, что ты меня услышала. Так рада! Сил больше нет ждать.

— А какая помощь нужна? В аптеку или магазин сходить? Вы назовите что нужно, и я сбегаю, куплю. Тут магазин недалеко, на остановке.

— Да, у меня ж большой список! Поди, у тебя денег столько нет. Ты заходи, деточка, не бойся. Пенсия у меня хорошая, хватает на жизнь. Только здоровьем слаба стала, ноги не ходят. У меня тут и сумка готова, и деньги отложены. Из собеса через два дня только придет Машенька, а мне сегодня нужно.

Поддавшись на уговоры, я подошла к калитке, которая тут же распахнулась, стоило тронуть задвижку. Быстро преодолела короткий путь по дорожке и добралась до двери. Самой обычной, деревянной, с шершавой ручкой, болтающейся на одном гвозде.

Внутри царила мрачная атмосфера, какая ощущается в доме рядом со смертельно-больным человеком. Прибавить к этому запустение, отсыревшие после недавнего дождя стены, пыль по углам и паутину, и становилось печально оттого, как пожилому человеку приходилось доживать свой век. Мне иногда казалось, что такие места хиреют вместе с хозяевами, а после их смерти также гниют и рассыпаются в прах.

С порога я попала в холодные сени, где даже летом веяло прохладой, а потом в единственную комнату с русской печью, большим обеденным столом и деревянными лавками, прокинутыми вдоль стен.

Старуха лежала в спальном закутке, рядом с печкой, на металлической кровати с панцирной сеткой. В изголовье стоял пузатый сундук, окованный железом. На полу лентами вились тканые дорожки, стол украшала скатерть ручной вышивки. Кухонный угол закрывала еще одна занавесь, и только угадывающиеся в просветах полки с глиняными горшочками намекали, что и там я увижу точно такую же картину крестьянского быта. Даже удивительно, как у хозяев получилось сохранить в первозданном виде кусочек старины в центре современного города. О цивилизации напоминал выключатель, зажигающий свет единственной лампы под потолком, розетка и старая радиоточка. Ни телевизора, ни какой-либо другой бытовой техники я не заметила.

— Здравствуйте! Это я с вами разговаривала. Меня Анной зовут. Где, вы говорите, список продуктов? — поздоровалась с порога, не решаясь пройти дальше без спроса.

— Ох, подойди поближе, деточка! — попросила хозяйка дома умирающим голосом.

Когда я выполнила просьбу, то первое, на что обратила внимание — сморщенное лицо с крючковатым носом, утопающее в пуховой подушке, взлохмаченные седые волосы и невозможно яркие зеленые глаза.

— Анечка, значит? — Старуха вперилась пронизывающим взглядом. — А меня Аидом Власовной зовут. Присядь. Не бойся, не съем я тебя. — Похлопала рукой по краю постели.

Едва я шагнула к кровати, как из-под нее с шипением и диким кошачьим ором выскочило всклокоченное рыжее существо с грязной шерстью и паутиной на морде. Сиганул котяра так высоко, что достал меня и расцарапал кожу на внешней стороне ладони. Я зажала рану и отпрянула, не понимая причину странного всплеска ярости у животного.

— Пушок, ты чего на нашу гостью кидаешься? А ну, не смей! — в болезненном голосе старушки прозвенели стальные нотки. — Анечка нам поможет. Обязательно поможет, больше ведь некому. Одна я на белом свете осталась последние денечки доживать. Деточка, ты не бойся, Пушок не тронет. Это он меня защищает. Двери-то я не запираю, а люди разные ходят. Кто знает, что у них на уме? У меня вот тут мазь целебная имеется. Помажешь, и рана заживет быстро. Возьми в сундуке.

— Вы список обещали передать, Аида Власовна. — Я поостереглась куда-либо лезть и напомнила старушке о цели визита. — Время еще не позднее, но темнеет быстро на улице. Я бы хотела засветло домой попасть. — Намекнула, что не обязана тут торчать до вечера.